«Жить ей оставалось недолго»: история маньяка в викторианском Лондоне
В 1890-е годы в Лондоне орудовал маньяк, отравлявший женщин. И хотя у него была особая примета, на которую указывали свидетели, он долго оставался на свободе. Ведь его жертвами в основном становились проститутки, смерти которых никто не спешил расследовать. С разрешения издательства «Бомбора» публикуем отрывок из книги «Доктор Яд»
Поведение доктора Крима, героя документальной книги «Доктор Яд», всем казалось странным: он с ненавистью говорил о женщинах, был одержим ядами, охотно показывал всем порнографические фотографии. Тот факт, что никто изначально не заподозрил его в совершении серии страшных преступлений, свидетельствует о безусловном доверии людей к врачам, а также несостоятельности методов ведения расследований. Доктора Крима неоднократно арестовывали и допрашивали, но потом снова отпускали на свободу. А иногда расследования даже не начинались. В этом отрывке жертва перед смертью успевает сообщить, что ее отравили, но ее слова списывают на алкоголизм.
Крики пронзили ночную тишину, пробравшись в сны Люси Роуз и заставив ее проснуться. Они доносились сверху — из комнаты Матильды Кловер. Роуз, горничная, вызвала хозяйку Эмму Филлипс из ее комнаты, и вместе они помчались наверх. Кловер лежала поперек кровати, корчась, крича и, как позже выразилась Роуз, «вся дергаясь». Ее карие глаза «ужасно вращались», а длинные темно-каштановые волосы превратились в спутанное нечто. Ее тело напрягалось и тряслось в ужасающих судорогах.
«Меня отравил Фред, — выдохнула Кловер после того, как один из приступов утих. — Он дал мне какие-то таблетки». Мужчина сказал, что, приняв четыре таблетки перед сном, никто не подхватит «эту болезнь» — намек, без сомнения, на венерическое заболевание.
Роуз оставалась у постели Кловер, всеми силами пытаясь ее успокоить. Судороги накатывали волнами, затихая, пока следующий припадок с новой силой не охватывал ее тело. «В моменты облегчения, — сказала Роуз, — она была совершенно спокойной и собранной». У Кловер был двухлетний сын. «Принеси моего ребенка, — стала умолять она Роуз в какой-то момент. — Кажется, я умираю».
Хозяйка дома, Эмма Филлипс, отправилась за доктором. Она отперла входную дверь дома 27 на Ламбет-роуд, укрылась от проливного дождя под зонтом и поспешила по темным, странно изогнутым улицам. Когда она постучала в дверь врача Роберта Грэма, была половина пятого. Ей сказали, что Грэма не было дома — он ухаживал за пациентом. Вернувшись два часа спустя, Филлипс все же застала врача, уже собравшегося отправиться к роженице.
«Вам придется найти другого врача, — сказал он. — Я слишком занят». Ассистент врача, Фрэнсис Коппин, согласился прийти на дом к Кловер — на тот момент было уже около семи утра, а значит, Кловер корчилась от боли уже более трех часов.
Коппина провели в спальню. «У нее был учащенный пульс, она вся обливалась потом и дрожала», — вспоминал он. Он пробыл там около 10 минут, и этого хватило, чтобы стать свидетелем одной из конвульсий — сильного «содрогания тела». Он пообещал прислать лекарство, чтобы остановить частую рвоту, и ушел.