Общество | Наши
Татьянин дом
Семья самой многодетной матери России станет еще больше
Четыре ведра картошки, 200 пирожков, 40 килограммов шашлыков — так в семье Сорокиных из поселка Рассвет, что в Ростовской области, празднуют общую встречу. Столы накрыты прямо во дворе, под цветущими деревьями. Мама, Татьяна Сорокина, улыбается: «Посмотрите, какая я богатая: у меня 76 детей, 46 внуков и 5 правнуков!»
Кузькина мать
— Имена всех детей я помню,— сразу предупреждает эта 65-летняя супермама.— У меня три Светы, две Иры, четыре Михаила, три Сережи. Иногда домой звонят: «Мы ищем Сорокина Сергея Михайловича», а я уточняю: «Это мой ребенок, но вам какого года рождения нужен?» А в больнице недавно не могли разобраться с карточками Сорокиной Светланы Михайловны — год рождения у моих дочек один, месяц тоже один, только даты разные, одна Светочка родилась 7 июля, а вторая 9-го.
Сорокины живут в большом доме — сейчас в этой семье 12 несовершеннолетних. Несколько лет назад, когда Татьяну награждали в Кремле орденом как главу самой многодетной семьи России, президент тихо спросил: «Как же вы там все умещаетесь?», и она так же тихо ему объяснила: «Так у нас ведь не все одновременно жили, моим старшим детям уже за 40!» Многодетными Сорокины стали случайно. Еще в 1975 году соседка в общежитии попросила Татьяну и ее мужа Михаила приглядеть за своей двухлетней дочкой: «А я замуж пошла!» и исчезла. Эту девочку супруги воспитали вместе со своими двумя детьми, а в 1987-м, когда ребята выросли, решили усыновить еще двоих мальчиков — Михаил сам детдомовский, Татьяна выросла в многодетной семье, оба привыкли к шуму и гаму, иначе жизнь им скучной казалась. «Пацанята наши инвалидами были,— вспоминает Татьяна,— волчья пасть, от них все отказывались. А мы пожалели — у нас всегда все с жалости начинается. Сделали им, пока росли, в общей сложности 20 челюстно-лицевых операций, муж ради этого машину продал. Потом захотелось девочек — бантики чтоб завязывать,— и у нас еще три родные сестренки появились. А потом пошло-поехало».
Троих детей мама Таня привезла из Цимлянска, где гостила у родственников. Увидела, как какие-то ребятишки роются в мусоре и старший протягивает двухлетней девочке кость: «На, Ленка, поешь», узнала, что живут они при городской больнице, и забрала всех троих, не раздумывая. Следом за ними в семье Сорокиных появились Валя и ее брат Женя, которые жили на хуторе, в заброшенном колхозном свинарнике. Когда Валю первый раз собирались купать, Татьяна сказала ей: «Валечка, снимай гольфики», а девочка уточнила басом: «Какие, на*уй, гольфики?» — у нее просто были такие грязные ноги. После ванны маленькая Валя посмотрела на себя в зеркало и набросилась на приемную мать с кулачками: «Сука, куда ты мои волосы дела?» — она привыкла к дредам на голове и не представляла, что волосы могут быть чистыми и пушистыми. «А сейчас Валентина моя в регистратуре в поликлинике работает,— с гордостью говорит Татьяна.— Замужем, собирается поступать в медучилище, будет медсестрой».
Усыновляя первых детей, Сорокины очень боялись, что когда-нибудь объявятся их родные, поэтому меняли малышам имена. А потом поняли, что эти дети не нужны никому. «Сейчас никогда не препятствую, если ребенок хочет увидеть своих биологических родных,— говорит Татьяна.— Конечно, в основном это пьяницы или женщины, которые себе-то на жизнь заработать не в состоянии, не то что на ребенка. Вот и бросают. А мы с ними возимся, лечим, учим, помогаем деньгами и когда они взрослыми становятся». Было дело, Татьяна даже выхаживала больную мать одного из своих мальчишек — идти той было некуда, поэтому ее тоже пришлось «удочерить». А на день рождения Татьяне недавно рыжего котенка подарили: «Назвала Кузей — на счастье, так что теперь я еще и Кузькина мать».