«В следующей Госдуме мы точно увидим много новых лиц»
Чего ждать политической системе России от 2021 года.
Полыхающий периметр, антироссийская администрация США и чрезвычайная активность восточноевропейских государств — таков внешний фон, на котором Россия входит в год парламентских выборов, открывающих, как считают многие эксперты, эпоху «транзита», то есть смены президента страны. Эти вызовы стоит учитывать в контексте внутренних угроз, усиленных коронакризисом и социально-экономическими неурядицами. Каким будет следующий политический год? Своим представлением с «Экспертом» поделился GR-консультант, политический консультант, член РАСО Юрий Воротников.
— Год назад казалось, что только выборы в США могут оказать влияние на нашу внутреннюю повестку. А теперь Киргизия, Карабах, Белоруссия… Но, кажется, пока все спокойно?
— Где-то порядок наведен железной рукой. В Крыму, в столицах. А где-нибудь на северах может бомбануть. Например, в Норильске, где в небольшом городе есть значительные армянская и азербайджанская диаспоры.
— В смысле, какой-то локальный бытовой конфликт, который перерастет в беспорядки?
— Это будет типично для следующего года: локальные события, перерастающие в глобальный тренд. К тому же белорусский сценарий однозначно будет к нам применяться в 2021 году. Конечно, ситуация в Белоруссии — это в первую очередь результат политики, проводимой Лукашенко на протяжении всего своего правления. При этом влияние извне: формирование инструментов координации протеста, поддержка его в информационном пространстве — оказало в моменте огромную роль. Законсервированный десятилетиями протест вышел на свободу. А его силовое подавление провело непреодолимую линию в белорусском обществе. Это, несомненно, формирует предпосылки революционной ситуации.
— Очень сложно притянуть президентский кейс к парламентским выборам.
— Почему бы теперь не использовать те же инструменты для расшатывания ситуации у нас? Проверить прочность режима. В России есть так называемые витрины выборов. Например, Центральный округ Москвы. Всё рядом, выгляни в окно и посмотри своими глазами. Настроения здесь традиционно протестные, преобладает либеральная повестка. О своем выдвижении по нему уже заявила Любовь Соболь: идет ва-банк, слоган — «Голос против “Единой России”». Позиционирует себя как независимый кандидат.
Получить в будущем созыве Государственной думы такого депутата? Для существующей системы это унижение. Играть по правилам, выигрывать агитационную кампанию? В обществе уже устоялся миф о всесилии «умного голосования», особенно в Москве, особенно в Центральном округе. Его влияние значимо, его нельзя игнорировать. «Размывать голоса», выдвигая десяток женщин, оппозиционеров, неожиданных для политики лидеров общественного мнения? Результат непредсказуем… Снимать за нарушения в ходе избирательной кампании? Не допустить до выборов, не зарегистрировать?
Вот пять очень обобщенных сценариев. В первом власть оказывается в роли жертвы. Во втором большой риск перейти в первый. В третьем выступить в роли манипулятора, махинатора. В четвертом и пятом занять позицию агрессора.
И вот московское правительство находится в ситуации, когда нужно выбрать «меньшее зло», но решить проблему. А все журналистское сообщество, да и просто люди, участвующие в политических процессах или интересующиеся политикой, будут воспринимать это не как отдельно взятую ситуацию, а как «норму» по всей России.
— Если будет решено расшатывать ситуацию в России, то наши партнеры просто спалят каналы, которые могут быть применены в том же 2024 году, но куда более резонансно.
— Если ты спалишь телеграм-канал, это ерунда, сделают новый. Чтобы они перестали работать, придется палить платформы.
— Закроют телеграм, ютуб, фейсбук. Спокойно транзит проведут и откроют…
— Это дестабилизирует обстановку. Лишит людей привычной инфраструктуры для коммуникации, организации жизни, отдыха и развлечений. В эпоху «триумфального пришествия цифры» это социальная катастрофа. Можно было бы закрывать перечисленные платформы, если бы существовала доступная альтернатива. А такой альтернативы нет даже у Трампа и республиканцев в США. Они пытаются перевести свою коммуникационную активность на независимые платформы и теряют аудиторию на порядок, а где-то на два.
— Допустим. Белоруссия. А при чем тут Киргизия? Чисто криминальный бунт в своей основе.
— Киргизы показали, как это может быть. Там же структура протеста какая? Очередной переворот, в котором южные меняются на северных, северные меняются на южных, я намеренно упрощаю. Потому что у двух кланов есть некоторый паритет сил и они «меняются» ролями. А силовая смена, потому что в Киргизии сравнительно молодое и низкообразованное население en masse, которое можно поднять.
Что происходит в России последние, условно говоря, десять лет? Или сколько там ЕГЭ существует. У нас вся система среднего образования летит к чертовой матери. Это мировой тренд, не только у нас. У меня сестра во Франции, друзья в Испании, Канаде, и все в шоке от школ, школьного образования и программ обучения… А то, что было сделано в результате ковида, еще сильнее уменьшит и критическое мышление, и способность к обучению. И вот тебе молодежная повестка.
Один из важных месседжей, который гнали белорусы на уличных протестах, — это превосходство молодых, здоровых, энергичных прогрессивных сил против старых, заскорузлых пенсионеров-политиков. Если мы возьмем, например, российскую электоральную структуру, то увидим огромное количество людей, которые не доверяют системе вообще. Не в смысле избирательной, не в смысле политической, а системе общества. Авторитет старшего поколения резко падает, значение его опыта обесценивается. Молодые учат «стариков» новому миру и новым технологиям, так почему они должны слушать тех, кто «не шарит»?
Молодые живут другим. У них другая коммуникация, другая этика, другое общество, другая политика. У них политика в лайках, в группах, в пабликах. И во флешмобах.
— Но не в митингах.
— А теперь грохните платформу, на которой они живут.
— А если не будут грохать? Они там в виртуальном мире и останутся.
— Это иллюзия. Мы уже в 2005 году на референдуме по объединению Красноярского края, Таймыра и Эвенкии вытащили молодежь на избирательные участки, подняв явку в этой группе с 12 до 76 процентов.
— А сейчас как это делать?
— Всем скептически относящимся к выводу сетевой аудитории в реальный мир я предлагаю внимательно присмотреться к флешмобам. Что это, если не вывод в реальный мир? Управление поведением людей, мотивация к какому-либо действию. Любой вид политического акционизма легко популяризируется в сетевых ресурсах для интернет-аудитории. Вопрос правильной мотивации, ориентировании в ценностях аудитории.
В Нижнем Новгороде в 2020 году партии «Новые люди» и «Яблоко», понимая, что не удается провести своих кандидатов, устроили «массовое наблюдение», активно выкладывая ход голосования и своего участия в соцсети. Превратили скучную работу в «хайповый движ». Вовлекли таким образом молодежную аудиторию в политическую жизнь на уровне города.
— То есть нас ждет дестабилизация?
— Россию не зря обкладывают периметром войн. Охранители скажут, что хотят уничтожить страну, либералы скажут, потому что это мы агрессивные, но суть происходящего от этого не меняется.
Следующие горячие точки — это Приднестровье, Донбасс, Каспий. У всех к Ирану претензии: там и продолжение турецкой экспансии, и Израиль, и Саудовская Аравия, и США. А с чего начался 2020 год? С убийства Сулеймани, иранского генерала. Могло это вылиться в большую войну? Могло. Но тогда был Трамп. А мы-то сейчас при другом президенте США существуем. Я напоминаю, что Энтони Джон Блинкен, госсекретарь, — это яркий носитель антирусской идеи.