Нет регресса — уже хорошо: литературный критик Галина Юзефович о книгах и кризисе
Обозреватель Forbes Наталья Ломыкина поговорила с литературным критиком Галиной Юзефович о том, как рынок книгоиздания переживает кризис, о чем говорит присуждение Нобелевской премии Анни Эрно, как поэзия стала главной художественной формой 2022 года и что почитать, чтобы сохранить душевное равновесие
Книжный рынок переживает сложные времена: снижение покупательской способности читателей, разрыв связей с иностранными правообладателями, нарушение логистических цепочек (из-за чего теперь гораздо сложнее напечатать красочную детскую книгу в зарубежной типографии). Одновременно открывается окно возможностей для сервисов аудиокниг и молодых российских авторов. О рисках и перспективах рассуждают литературный критик Галина Юзефович (автор книг «Удивительные приключения рыбы-лоцмана: 150 000 слов о литературе», «О чем говорят бестселлеры. Как все устроено в книжном мире»; ведущая YouTube-канала «Юзефович» и Telegram-канала «Рыба Лоцман») и обозреватель Forbes Наталья Ломыкина.
— Поговорим о том, как изменился российский литературный ландшафт в 2022 году. На первом круге издатели столкнулись с серьезными проблемами с типографиями, исчезла импортная бумага, сильно усложнилась логистика, многие зарубежные правообладатели поставили сотрудничество на паузу. Какие еще ключевые изменения произошли?
— Пока у нас, что называется, ситуация в становлении — она меняется каждые 15 минут. Это и является основным изменением. Раньше мы жили в ситуации относительной стабильности, сейчас мы не можем прогнозировать совсем ничего.
Главная проблема, которую я вижу прямо сейчас, — это не невозможность высказывания, как кажется многим, и даже не уход западных правообладателей.
— Его мы почувствуем только через пару лет, книжный цикл достаточно долгий, так что по крайней мере до 2023 года права куплены, переводы делаются, книги готовятся к выпуску.
— Да, а сейчас главная проблема — падение спроса со стороны читателей. Мы на протяжении многих лет видели, что как только появляется неуверенность в завтрашнем дне, люди перестают покупать книжки. Сейчас горизонт планирования минимальный. И, кроме страха, чувствуется реальное падение доходов у людей. А книги на этом фоне дорожают, потому что дорожает бумага, печать, логистика…
Книги дорожают, доходы падают, люди не знают, как жить дальше, и им очень страшно. Вот проблема, которую уже сейчас можно зафиксировать и описать словами. Это значит, что наш небогатый, без того никогда хорошо не живший книжный рыночек будет еще больше сжиматься, схлопываться, угасать.
— Я была в конце сентября в Благовещенске на книжном фестивале «Берег». Три дня работы фестиваля в хорошую погоду на центральной улице напротив библиотеки почти не дали продаж, если сравнивать с прошлым годом. Хотя у фестиваля есть имя и репутация, а среди участников были известные авторы. Фестиваль проходил сразу после объявления о начале мобилизации, а в турбулентные времена людям, увы, не до книг.
— Все мои знакомые книготорговцы говорят то же самое. Был всплеск читательской активности летом, когда люди, наоборот, побежали в магазины, потому что ждали подорожания книг, исчезновения переводных романов и вообще нуждались в какой-то эмоциональной подпитке. А сейчас, мне кажется, будет еще больший спад, потому что, во-первых, никому не до книг, а во-вторых, у людей реально проблемы с деньгами. И это огромный удар, хуже, чем любая цензура, потому что рынок, на котором мало денег, начинает сокращаться по количеству наименований.
Если сейчас издательства еще выпускают новые имена, ищут рукописи и готовы издавать то, что не гарантированно продастся, то через полгода-год при таких продажах они начнут выкидывать из портфеля все, кроме потенциальных бестселлеров, в которых уверены на 90%. Это значит, что мы останемся с очень небольшим набором гарантированно продающихся книг. Всегда стабильно продавались, делали книготорговцам и издателям кассу Дмитрий Быков (внесен в реестр иностранных СМИ-иноагентов. — Forbes Woman), Дмитрий Глуховский (внесен в реестр иностранных СМИ-иноагентов. — Forbes Woman), Борис Акунин, Людмила Улицкая. Если их тоже придется убрать, издатели сильно потеряют в доходах. И на чем будет выживать рынок, когда, с одной стороны, у тебя Роскомнадзор, а с другой — люди, которые не готовы тратить деньги? Я не знаю.
— Видимо, будем слушать аудиокниги, которые издатели успели записать.
— Да, это какая-то новая нефть, новый биткоин. Если что и живо сейчас на книжном рынке, так это стремительно развивающийся аудиосегмент, в который сейчас ломанулись все, включая «Газпром».
— Как раз хотела об этом поговорить. С одной стороны, мы видим уход с рынка шведского аудиосервиса Storytel, который взрастил огромную аудиторию аудиокниг и сильно изменил ситуацию на книжном рынке вообще. Мы видим угасание компании Bookmate, которая много сделала как пионер на рынке цифровых и аудиокниг, а сейчас после раздела компании и продажи русского сегмента «Яндексу» находится в стадии перезапуска с неясными перспективами. Но вместо этого неожиданно приходят со своими библиотеками МТС, VK, «Яндекс», «Газпром-медиа». Что происходит? Крупные компании верят в читательский потенциал?
— Мне кажется, они увидели, что сегмент аудиокниг действительно быстро растет: и Storytel, и Bookmate, и отчасти MyBook это показали. Более того, он растет за счет других людей, не тех же самых, что читают бумажные книги.
Мы ведь долгое время видели, как появление чего-то новенького в книгах приводило не к расширению аудитории, а к ее перераспределению. Появился новый сегмент или автор — и люди устремляются туда. Появилась, условно, Донцова — и люди, которые раньше читали Маринину, пересаживаются на Донцову. Было постоянное перетекание читателей. Аудиосегмент впервые за долгое время показал, что можно расширять аудиторию: аудиокниги слушали не те же самые люди, которые читали. То есть слушатели не вычлись из сегмента читательского, а добавились. И на аудиорынок, естественно, ринулись все. Я, честно сказать, с некоторым скепсисом за этим наблюдаю.
У многих компаний есть ощущение, что если у тебя много пользователей, то ты можешь продать все, что угодно. Книжный рынок очень своеобразный, на нем простое наличие денег и трафика не решает всех проблем. Чтобы вести в нашей сфере прибыльный бизнес, надо уметь именно делать книги. Пока новые проекты энтузиазма не вызывают. Я ожидаю полного… не то чтобы краха, но отсутствия заметного влияния.
— Но, с другой стороны, освободилась огромная аудитория, вскормленная Storytel: люди, которые привыкли слушать хорошие книги, привыкли к определенному времяпрепровождению, они-то готовы как раз к замене.
— Они, безусловно, готовы — они очень страдают и тоскуют, все мои ленты во всех социальных медиа полнятся криками и жалобами на уход Storytel, но это не значит, что можно им предложить что угодно другое за плюс-минус те же деньги. Не так давно на отраслевой книжной конференции генеральный директор издательства «Эксмо» Евгений Капьев сказал очень важную фразу: «Не нужно думать, что если у читателя отобрать одно, то он будет читать другое — он просто не будет читать». Не думала, что буду цитировать Капьева, но действительно, если у читателя или слушателя отобрать удобное приложение, хороший ассортимент, удобный сервис, не нужно думать, что он согласится на любую замену. Книжная компетенция — специфическая вещь, которая есть не у всех. Но людям почему-то кажется, что если денег много, то все решается.
— На самом деле, издатели, особенно небольшие, опасались прихода на книжный рынок крупных игроков именно потому, что это большие деньги. Они боялись, что конкуренция за иностранные права под угрозой — когда на аукцион выходит издатель с большими возможностями и покупает все, что вызывает интерес, поднимая для российского рынка среднюю цену на авторские права, это удар для небольших издательств. Впрочем, сейчас открытая торговля за права вообще под большим вопросом.
— И компетенция внезапно оказывается гораздо важнее и дороже. Теперь нужна репутация, скорость, маневренность, умение найти того правообладателя, который еще с Россией не расплевался, и сделать это быстро, а еще нужна издательская интуиция и способность найти книгу, которая «полетит» на нашем рынке. Далеко не все успешное на Западе взлетает у нас.