Как российское общество намерено обращаться с собственным тяжелым прошлым?

СНОБИстория

Террор в нашей памяти: что российское общество хочет помнить о своих травмах

«Сноб» побеседовал с одним из авторов исследования «Преодоление трудного прошлого: сценарий для России», научным сотрудником Центра исследований современной культуры Института гуманитарных историко-теоретических исследований ВШЭ Дарьей Хлевнюк о том, что делать с «трудной памятью»

0:00 /
976.849
65a18323dbe111a48940aad0b3f19056ee2f35fa28a912bb701744b29cb7ec05.jpg
Фото: Кирилл Зыков/Агентство городских новостей «Москва»

Что российское общество думает по поводу трагедий, случившихся с ним в XX веке, и как намерено обращаться с собственным тяжелым прошлым? Ответы на эти вопросы часто предлагают политики, публицисты и общественные деятели. Таблички «Последнего адреса» и открывающиеся в некоторых городах по инициативе общественников бюсты Сталина — это полюса возможных ответов. Но существует ли «глас народа» по поводу исторических травм России? Выяснить это попробовали авторы исследования: «Преодоление трудного прошлого: сценарий для России». 

Предметом исследования, проведенного по инициативе Форума национального покаяния и возрождения «Имеющие надежду», было отношение россиян к наследию террора сталинской эпохи. Организаторы постарались проанализировать отношение к историческим травмам в разных странах на протяжении XX века — от постнацистской Германии до современных ЮАР или бывших югославских республик. При помощи непрямых вопросов у респондентов выясняли, к какому из уже реализованных в мире сценариев склоняются жители России: хотят они максимальной гласности или забвения совершенных преступлений, требуют ли осуждения организаторов и исполнителей или считают это ненужным, а также доверяют ли государству задачу выработки необходимой политики по отношению к прошлому. Оказалось, что у нашего общества нет единого ответа, сторонники разных подходов распределились практически поровну (подробности можно посмотреть здесь).

Факты имеют к коллективной памяти опосредованное отношение

Ɔ. Прежде чем начинать наш разговор, видимо, нужно определиться с понятием «трудная память», которым вы оперируете в исследовании применительно к прошлому страны или народа. Ведь само это понятие при желании можно довести до абсурда при помощи различных манипуляций.

Да, разумеется, при желании можно сказать, что любая память трудная. И разумеется, это будет лукавством. И мы в России, кажется, понимаем это особенно хорошо. Это видно на примере памяти о Великой Отечественной войне, где государство хочет поддерживать традицию, когда память о национальной истории так или иначе должна быть триумфальной. Все в этой логике сводится к сюжету о героическом преодолении страшной угрозы, нависшей над народом и страной. А говорить о голоде, о бессмысленных жертвах или даже о пакте Молотова — Риббентропа не принято или просто не получается.

Ɔ. Разве это так? В традиционном изложении истории обычно находится место не только национальным триумфам, но и горьким поражениями и страданиям. В конце концов, рассказывают ведь не только о Великой Отечественной войне, но, например, о Смутном времени или о татаро-монгольском иге.

Да, такие сюжеты тоже могут входить в национальный миф. В них рассказывают о проигрышах, но, как правило, проигрыши в этих рассказах случаются по чужой вине. Народ героичен, но силы были неравны или в ряды предводителей затесались предатели. А если мы жертвы, то жертвы высокоморальные, которых не в чем обвинить. Трудная память начинается с другого взгляда на собственное прошлое, когда оно выглядит не как череда славных достижений и побед или поражений, в которых нет нашей вины, но как трагические события, в которых далеко не все очевидно. Там можно говорить и о нашей собственной вине. Такая культура памяти появляется во второй половине XX века. В ней впервые предоставляется слово жертвам и начинается разговор на темы, на которые прежде говорить не умели или просто не понимали, зачем это нужно. Начинается разговор о геноцидах, гражданских войнах, государственном терроре, вырабатывается сам язык разговора и воспоминаний об этих процессах.

Ɔ. Однако в этом случае вы объединяете под понятием «трудная память» довольно разные явления. Сталинский террор, память о котором вы сейчас исследовали, ставит иные вопросы, чем, скажем, память о Холокосте в Германии. Любой немец принадлежит к народу, от имени которого осуществлялся геноцид, но в случае Большого террора всегда можно сказать о преступной идеологии или даже о «перегибах», которые мы давно преодолели.

Да, разумеется, эти различия есть, и они важны. Но если посмотреть на сценарии того, как разные общества работают с такой трудной памятью, то мы увидим, что по большому счету их немного. Будь то террор, геноцид или гражданская война, общество задается одними и теми же вопросами: кого считать жертвой, а кого виновником; как поступать с виновниками и жертвами — судить ли одних и выплачивать ли компенсации другим; наконец, собираемся ли мы об этом помнить? То есть надо ли ставить памятники печальным событиям или лучше предать их забвению. Думаю, это особенности памяти как социального явления вообще.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Тренируйтесь ради удовольствия, а не сжигания калорий Тренируйтесь ради удовольствия, а не сжигания калорий

Как занятия спортом превращаются в одержимость

Psychologies
Дольше живет тот, кто осознает свое счастье Дольше живет тот, кто осознает свое счастье

Научившись замечать хорошее в своей жизни, мы делаем ее гораздо более приятной

Psychologies
Используй ложку и телефон: 20 способов доставить себе удовольствие Используй ложку и телефон: 20 способов доставить себе удовольствие

Двадцать разных способов мастурбации на любой вкус и цвет

Cosmopolitan
На крыльях стрекозы На крыльях стрекозы

Бренд Dragonfly стал лидером на российском рынке экипировки для отдыха

Forbes
Ретушь в 20 веке: как раньше актрисы увеличивали глаза и убирали несовершенства Ретушь в 20 веке: как раньше актрисы увеличивали глаза и убирали несовершенства

Как меняли свой облик актрисы 100 лет назад?

Cosmopolitan
Успешные девушки поколения Z: история диджитал-художницы Кейт Иллюстрейт Успешные девушки поколения Z: история диджитал-художницы Кейт Иллюстрейт

Променять престижный офис на возможность реализовать себя

Cosmopolitan
Мы делили апельсин: какую пользу обществу несет фудшеринг Мы делили апельсин: какую пользу обществу несет фудшеринг

Приобретая еду со скидкой, люди ощущают себя борцами за экологию

РБК
Важные мелочи: 20 полезных лайфхаков для работы в Google Docs Важные мелочи: 20 полезных лайфхаков для работы в Google Docs

Google Docs может стать ещё комфортнее с полезными трюками

Популярная механика
Ошибки на пути к карьерным высотам Ошибки на пути к карьерным высотам

Почему гореть на работе и читать бизнес-литературу - прошлый век?

Cosmopolitan

Какие мифы о мужчинах могут испортить женщинам жизнь

Cosmopolitan
Препарат на миллиард: кто зарабатывает на порошке, который рекламируют Сергей Шнуров и Ксения Собчак Препарат на миллиард: кто зарабатывает на порошке, который рекламируют Сергей Шнуров и Ксения Собчак

Андрей Попилов привез в Россию рецепт сорбента «Полисорб» из Украины

Forbes
Романтические аферисты: кто попадает на их крючок Романтические аферисты: кто попадает на их крючок

О тактике романтических аферистов и о том, кто чаще всего становится их жертвами

Psychologies
Я/Мы академики. Почему люди объединяются, выступая против беззаконий Я/Мы академики. Почему люди объединяются, выступая против беззаконий

Цеховая солидарность в России — явление на современном этапе новое и загадочное

СНОБ
Затерянный во времени: один из самых загадочных автомобилей XX века Затерянный во времени: один из самых загадочных автомобилей XX века

Delorean DMC-12 остается одним из самых загадочных автомобилей XX века

Популярная механика
«Это было волнительно!» «Это было волнительно!»

Наши читатели поделились личным опытом пользования шеринг-услугами

РБК
Mercedes-Benz Х-Class. Поймите его правильно Mercedes-Benz Х-Class. Поймите его правильно

Легендарная марка отважилась представить собственный пикап

4x4 Club
В шаге от «Матрицы». Когда чип в голову станет обычной покупкой? В шаге от «Матрицы». Когда чип в голову станет обычной покупкой?

Михаил Лебедев — о ближайшем будущем взамодействия мозга и кибернетики

Forbes
Овощи по правилам Овощи по правилам

Как лучше приготовить самые полезные для фигуры продукты

Худеем правильно
Выбери меня Выбери меня

Как составить резюме, которое точно заинтересует работодателя

StarHit
7 шагов, чтобы вернуться к бывшему 7 шагов, чтобы вернуться к бывшему

Чтобы избежать нового разрыва, нужно серьезно подойти к вопросу воссоединения

Psychologies
Четыре реалистичных правила самопомощи Четыре реалистичных правила самопомощи

Правила, которые помогут убедиться, что мы способны поддержать себя

Psychologies
Одна вокруг света. Как случайная встреча в Индии стала знаковой Одна вокруг света. Как случайная встреча в Индии стала знаковой

53-я серия о кругосветном путешествии Ирины Сидоренко и ее собаки Греты

Forbes
Грани женственности: как и чем мы отпугиваем мужчин? Грани женственности: как и чем мы отпугиваем мужчин?

Как найти истинную женственность и уверенность в себе вместо их имитации

Psychologies
Новые правила межевания Новые правила межевания

Во французской деревне случился светский ренессанс

Tatler
Мифы народов мира: о чем кличут журавли Мифы народов мира: о чем кличут журавли

Древняя легенда вепсов

Вокруг света
Доходность до 258%: сколько можно заработать, коллекционируя старые автомобили Доходность до 258%: сколько можно заработать, коллекционируя старые автомобили

Реставрация превращает старую машину в великолепный инвестиционный актив

Forbes
Напускной позитив: чем он вреден? Напускной позитив: чем он вреден?

Оптимизм сейчас в тренде, но так ли это полезн?

Psychologies
Пять способов ничего не отморозить Пять способов ничего не отморозить

Почему жители мегаполисов в XXI веке все еще рискуют получить обморожения

Здоровье
Без определенного места сожительства: как коворкинги и коливинги вытесняют офисы и квартиры Без определенного места сожительства: как коворкинги и коливинги вытесняют офисы и квартиры

Экономика шеринга развивается во всем мире с огромной скоростью

РБК
Уход дорогого друга: что может потерять Россия после отставки Эво Моралеса Уход дорогого друга: что может потерять Россия после отставки Эво Моралеса

Кризис в Боливии имеет сугубо политические причины

Forbes
Открыть в приложении