Жизнь Анны Ангеловны, краткая история фаду
Одним португальским вечером мы оказались в каком-то водовороте историй — о королях, мореплавателях, сильных женщинах и океане. В переулках старого порта Алфама, в ташке, сидя за крошечным столиком, услышали пение пышных красивых фадишт, исполнительниц фаду, и историю о том, как появился этот музыкальный жанр.
Вы смотрели фильм Вима Вендерса «Лиссабонская история»? Он показывает Алфаму 90-х годов — где дети играют в футбол мертвыми кошками. Беднейшая страна была.
Склейка. В 1998 году в Лиссабоне открывали Expo — самое медийное португальское событие XX века. Весь мир направил сюда взгляд — это был долгожданный шанс поменять представление о себе, показать лучшее и самое новое. Что происходило на церемонии открытия Expo, помимо выступления премьер-министра и архитекторов, спроектировавших мост Вашку (в этом случае португальцы произносят «с» как «ш». — Прим. ред.) да Гама? Фаду. Потому что фаду для португальцев — это то, что не портится.
Португалия — очень патриархальная страна, а фаду — патриархальная музыка. Мужчины — Одним португальским вечером мы оказались в каком-то водовороте историй — о королях, мореплавателях, сильных женщинах и океане. В переулках старого порта Алфама, в ташке, сидя за крошечным столиком, услышали пение пышных красивых фадишт, исполнительниц фаду, и историю о том, как появился этот музыкальный жанр. воины, добытчики, отважные, смелые, умелые и так далее и так далее. А женщины ждут, теряют, оплакивают. Слезы и фаду очень связаны. Знаете, почему Мировой океан соленый? Здесь считают, что это женщины в Португалии заплакали его, засолили.
Во всех песнях фаду, даже веселых, есть своя тоска. Saudade — это то, что объединяет все фаду. Saudade — это чувство, когда ты что-то теряешь, но у тебя есть миллиметр надежды. Бывший министр культуры Португалии написал книгу о том, что через это слово можно понять всю португальскую культуру: архитектуру, литературу, фильмы. Потому что быть португальцем — значит терять. Они теряли очень многое и смогли мифологизировать утрату и сделать это частью культуры.
Каждый из нас становится взрослым человеком через потери. Мы теряем пуповину, зубы, потом виниры. Мы теряем телефоны и дома. Волосы и коллаген в теле. Родителей.
XVI век — эпоха великих географических открытий, сделанных португальцами. Но чтобы дойти до этой классной точки, они теряли. Мужчин отдавали морской стихии, а жертвами становились матери, жены и дочери.
1808 год, король и свита сидят в своем огромном дворце в Мафре. Приходит новость: Наполеон объединился с испанцами и скоро будет в Лиссабоне. Все в шоке. Как спасти монархов? И главное — как спасти столицу?
Решение — юридически перенести столицу в Рио-де-Жанейро. Сутки на сборы, садимся в корабли. Наша лирическая героиня — из знати, скажем, некая Анна Ангеловна (в реальности это имя моей лендлорши в Лиссабоне). Ее семье принадлежит семь доходных домов в центре города. Она берет Рембрандта, свою малюсенькую собаку и сундук. Корабли все-таки не резиновые, а уместить нужно двадцать тысяч человек королевского двора и аристократов.
За три месяца пути до Рио доплывает чуть больше половины нашей компании, остальные погибают. Рио-де-Жанейро в тот момент — это портовый город с населением пятьдесят тысяч человек, важный узел, куда привозят рабов из Африки, кофе, сандал.