Лев прав
Больше полувека назад Лев Яшин стал первым (и по сей день единственным) вратарем, названным лучшим футболистом Европы. Вскоре после этого ему устроили беспрецедентную травлю.
Поезд мягко остановился у перрона Казанского вокзала, и экс-защитник «Крыльев Советов» Вадим Лосев стал искать глазами встречающих из московского «Динамо», в которое он переходил. В толпе выделялась высокая фигура в дубленке: за новобранцем приехал сам начальник команды Лев Яшин — «знамя «Динамо», которое, по собственным словам Яшина, «свернули и поставили в угол». Тепло поприветствовав новобранца, лучший вратарь XX века повел его ко входу в метро: на подземке до стадиона было быстрее, а при всей толщине медицинской карты Льва Ивановича звездной болезни среди его диагнозов не значилось.
В вагоне Яшина, прощальный матч которого всего несколькими годами ранее собрал в Лужниках 103 000 человек, естественно, тут же узнали и стали уступать места, но тот с улыбкой отмахивался. «Понимаешь, — пояснил он Лосеву, — вагон качается, тормозит, разгоняется, а я, видишь, не держусь, сохраняю равновесие — это отличная тренировка». Даже закончив карьеру, Яшин не переставал быть спортсменом. В этом и была проблема.
Лев Иванович мог стать звездой почти в любом виде спорта: он отлично играл в волейбол, водное поло, а свое первое звание мастера спорта и Кубок СССР получил за хоккейные успехи (и мог попасть со сборной на чемпионат мира, но сам выбрал игру в мяч). Однако когда карьера, пусть и долгая — а играл он до 41 года, — закончилась, найти себя вне соревнований оказалось сложнее.
Всемирная слава Яшина нравилась не всем динамовским руководителям: в любой поездке они терялись в тени «черного паука», или «черной пантеры», как прозвали иностранные журналисты советского голкипера. Вот потому-то Льва Ивановича стали постепенно выдавливать и в конце концов, повесив на него ответственность за трагическую смерть молодого нападающего Анатолия Кожемякина (застряв в лифте, тот разжал двери и стал вылезать, когда кабинка поехала), вынудили вовсе уйти из родного клуба. Притом что «Динамо» было для Яшина всем: даже на матчи сборной голкипер выходил в свитере с буквой «Д» на груди, а уже на пенсии, звоня из загранпоездок жене, всегда спрашивал сначала, как дела у дочерей, а потом — как у «Динамо».
В спортивном мире принято считать, что вратари — не от мира сего, но только не Яшин. Улыбчивый и компанейский, он легко находил язык и с новичками, и с иностранными звездами, недаром многие из них называли его своим другом. Возможно, это отличие от других голкиперов связано с тем, что место «в раме» он занял далеко не сразу, да и то не по собственному желанию. И в хоккее с мячом (канадский вариант с шайбой появился в нашей стране позже), и в футболе первой позицией будущей звезды было место форварда. Только в 16 лет в заводской команде высокого парня определят на пост № 1, причем только из-за габаритов.
Невратарское изначально видение, возможно, и сделало из Яшина великого новатора, полностью изменившего роль голкипера в современном футболе. До него вратари играли на линии и вводили мяч в игру ногой, он же двигался по всей штрафной площади, метко вбрасывал мячи рукой или отбивал их кулаками, успевая попутно руководить действиями защиты. Причем его талант вратаря провоцировал и нападающих искать новые решения. Так, Эдуард Стрельцов в своей книге «Вижу поле…» вспоминал, что впервые применил свой ставший позже фирменным пас пяткой именно в матче против «Динамо»: только очень нестандартным решением можно было обойти защиту Яшина, который просчитывал действия нападающих на несколько шагов вперед и нередко прыгал раньше удара, угадывая траекторию полета мяча.