Американский журналист Джон Рид

ДилетантИстория

Джон Рид

Портретная галерея Дмитрия Быкова

1.

Ленин любил американцев. Русских — меньше: народ — рохля, прав был герой Чернышевского, утверждая, что сверху донизу все рабы. Раз уж выпало иметь дело с этой страной, слабым звеном в империалистической цепочке, где революция возможна, но по большому счету ничего не изменит, приходится начинать с России — в надежде, что от нее потом загорится весь мир.

Европейцев Ленин тоже не любил — потому что жил среди них в полунищей эмиграции, в атмосфере всеобщей продажности и соглашательства европейских рабочих лидеров. Россия выстрадала марксизм, писал он, и в подтексте читается: а Европа его предала. Европеец труслив, жирен, расчетлив, все великое у Европы в прошлом, мировая война это показала, потому что превратилась в бессмысленную бойню, не снявшую ни одного противоречия, а только все испортившую; в общем, в Европе делать нечего. Он никогда по ней не тосковал, никогда не мечтал туда вернуться, а самый умный из европейцев — Уэллс — не произвел на него никакого впечатления.

А вот американцы — эти да, эти ему нравились профессионализмом, быстроумием, деловитостью. Двадцатидвухлетнему Хаммеру он выписал бумажку: «Пускать ко мне во всякое время», — и благодаря этой бумажке Хаммер, уже семидесятилетний, прошел в Мавзолей в неурочный час. Подарок Хаммера — обезьяну с человеческим черепом и томом Дарвина — Ленин держал на рабочем столе. А книгу Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» он считал образцовой, снабдил предисловием, рекомендовал размножить в миллионах экземпляров. Потому что вот — журналистика, а не трубы и барабаны, дико раздражавшие его в «Правде». Он желал видеть русскую журналистику такой — да и вообще, кажется, желал видеть русских американцами. И американцы, как ни странно, его любили, и не только потому, что он им давал концессии. Риду он никаких концессий не давал. А просто он, в сущности, был очень американский политик — по духу, по стилю, даже и по характеру. Вот с американцами у него бы все получилось, но в Америке, увы, никогда не будет революции. Любоваться — да, а делать — нет. Жолковский мне как-то объяснил, почему в словосочетании «заокеанские воротилы» главный негатив заключен в нейтральном, казалось бы, слове «заокеанские». Укрылись там за океаном и наблюдают.

Но Рид не укрылся. Он приехал сюда, здесь написал свое главное сочинение, здесь и умер. И похоронен в Кремлевской стене.

2.

Джон Сайлас Рид родился в 1887 году в том самом Портленде, штат Орегон, где я это пишу. Почему там? А по той же примерно причине, по которой он переехал в Советскую Россию. Когда Штаты, вопреки обещаниям поддержанного им Вильсона, вступили в войну, он начал везде кричать, что это не его война, и писать такие резкие антиамериканские памфлеты, что даже родной журнал Masses перестал печатать его, иначе почта отказывалась рассылать журнал подписчикам. И тогда Рид с Луизой Брайант, женщиной еще более эксцентричной и безбашенной, чем он сам, поехал в Россию: там назревала революция, и ему показалось, что там он пригодится. Вот вам и ответ на вопрос нынешних российских конспирологов, почему этот журналист не занимался в России собственно журналистикой, то есть не представлял никакие американские издания и не отсылал в них корреспонденции. Он к этому времени ушел из профессии, потому что заниматься в Штатах ею было негде, а в России — пожалуйста. Он и делал там иноязычную газету «Факел» вместе с другими иностранными корреспондентами. Сейчас у нас обратная ситуация: преподавать в России меня не берут, а в Штатах берут. Вот я и сижу в Портленде, штат Орегон, и радуюсь, что у них тут пока не дошло до революции. Хотя, черт его знает, может, и огорчаюсь отчасти. Но даже если до нее дойдет, на Арлингтонском кладбище меня все равно не похоронят. Отчасти, думаю, потому, что сыграть в Штатах такую же роль, какую Рид сыграл в России, мне вряд ли суждено. Правда, стишки он тоже пописывал, и неплохие, целую книгу «Тамерлан и другие стихотворения» издал за свой счет, и на музыку их клали охотно; что интересно, стихи вполне традиционные, не революционные.

Джон Рид и Луиза Брайант. 1916 год

Он происходил из состоятельной семьи, окончил Гарвард, где был всеобщим любимцем. Работал журналистом в Нью-Йорке, около полугода провел в восставшей Мексике, где тесно общался с Панчо Вильей. Побывал на фронтах Первой мировой. В шестнадцатом сошелся с Луизой Брайант, на короткое время у них возникло нечто вроде треугольника-коммуны с Юджином О’Нилом, которого Брайант тоже полюбила, — но потом Рид отстоял свое единоличное право на нее. В августе семнадцатого, в самый канун корниловского мятежа, они оказались в Петрограде, где Рид рассчитывал поучаствовать в революции, — именно поучаствовать, а не просто быть ее свидетелем.

Сейчас его книга «Десять дней, которые потрясли мир» вновь обретает популярность, и вот почему. Нам надо молиться о ниспослании нам врагов и об их здравии, потому что друзья забудут, а враги никогда не простят. В сегодняшней России многие ненавидят русскую революцию, а следовательно, и Джона Рида. Есть такой Николай Стариков, сталинист, путинист и оголтелый конспиролог, неустанно утверждающий, что русскую революцию устроили англосаксы, наши враги номер один; так вот он считает, что Рид — их агент и вдобавок троцкист. Троцкий ведь где готовил революцию? Скрывался-то он в Штатах, оттуда и прибыл в семнадцатом году! Стариков утверждает, что и вся книга Рида — троцкистская. Вот уж не знаю, как надо было ее читать, чтобы это вычитать: Троцкий там как раз изображен без особенной любви, что и обеспечивало «Десяти дням» периодические переиздания даже в сталинские времена. Правда, книга тогда замалчивалась по причинам, о которых ниже.

Под это дело — то есть под версию об англосаксонском шпионе, помогающем ослабить Россию и вывести ее из войны, — Рида у нас внезапно переиздали (с комментарием Старикова), выдав это переиздание за сборник «Неизвестная революция», хотя к «Десяти дням» добавлена всего-то одна более поздняя статья Рида из журнала Liberator да протокол его опроса в юридическом комитете Сената в 1919 году — на предмет возможной пропаганды русской революции в Штатах. Рид там честно поясняет, что собственно политической деятельностью в России не занимался, а только наблюдал да изредка помогал большевистскому правительству с редактурой английских переводов; в общем, несмотря на горячее сочувствие большевикам, он действительно был вне политики — только присутствовал. Если бы не конспиролог Стариков, «Десять дней» вполне могли бы и дальше пылиться на полках. Между тем перечитывать эту книгу, особенно теперь, жгуче интересно — и какой фильм мог из нее получиться! Понятно, почему стареющий Бондарчук взялся за биографию Рида: сам Уоррен Битти захотел сыграть его — и спродюсировал ради этого скучноватый фильм «Красные». Если бы всерьез экранизировать «Десять дней» — о, какая получилась бы грозная, чернушная и притом жизнеутверждающая комедия абсурда! Сколько там гомерических, а сколько героических эпизодов, которые по сегодняшнему времени более чем актуальны! — но где взять режиссера и продюсера, готовых за это взяться? Сам Юрий Любимов, сочиняя сценическую версию этой книги, превратил ее скорей в грозный революционный балаган с пальбой и частушками, так что сюжет и мысли в этой карусели совершенно потерялись. Одно утешение, что русская жизнь нам регулярно показывает повторы наиболее впечатляющих событий; кое-что мы уже видели в 1991 году, остальное не замедлит. Предсказуемая история хороша не только удобством для пророчеств, но и возможностью посмотреть все лично, без всякого кино. И не только посмотреть, а и по башке получить, и страху натерпеться, и награбленное пограбить — Россия-5D, технологически говоря.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Торгаш и ничего святого: предприниматель в русской классике Торгаш и ничего святого: предприниматель в русской классике

Как выглядят предприниматели в классической русской литературе

Дилетант
Кнут Гамсун Кнут Гамсун

Кнут Гамсун говорил от имени нации и тем сильно её скомпрометировал

Дилетант
За столом у Калигулы За столом у Калигулы

Пиры Калигулы вошли в историю отнюдь не кулинарными изысками

Дилетант
Опять и опять «Назад в будущее» Опять и опять «Назад в будущее»

Краткая история ленты «Назад в будущее», вырастившей последнее поколение XX века

Weekend
Как учится поколение Z? Заменит ли YouTube университеты? Спикеры фестиваля G8 рассуждают о будущем образования Как учится поколение Z? Заменит ли YouTube университеты? Спикеры фестиваля G8 рассуждают о будущем образования

Что происходит с образованием в России прямо сейчас?

Esquire
В такси на Дубровку В такси на Дубровку

Ищешь живописное место для фотосессии? Советские фильмы знают ответ!

Лиза
Два Ивана: злой и... еще злее Два Ивана: злой и... еще злее

Легенда о двух Иванах Грозных: «хорошем» и «злом»

Дилетант
Банановые перспективы российских субтропиков Банановые перспективы российских субтропиков

Инвесторы хотят импортозаместить экзотические фрукты

Агроинвестор
Вяземские Вяземские

Происходивший от Рюрика княжеский род Вяземских известен ещё со Средневековья

Дилетант
Стимулы вместо принуждения Стимулы вместо принуждения

Чем биржевая торговля сельхозпродукцией может быть интересна бизнесу

Агроинвестор
Из портов на биржу Из портов на биржу

Угольщики стремятся расширить сбыт на внутреннем рынке на фоне падения экспорта

Ведомости
Есть ли у Европы армия Есть ли у Европы армия

О потенциале собственной армии Евросоюза и перспективах ее участия вне НАТО

Монокль
Традиционная стабильность Традиционная стабильность

Какое место в энергетике будущего будут занимать уголь, нефть и газ

Ведомости
Денис Власенко: «Все-таки мир не черно-белый» Денис Власенко: «Все-таки мир не черно-белый»

Денис Власенко о «супергеройских» ролях и о том, каково это в возрастном гриме

Ведомости
Японский десант на Великих озерах Японский десант на Великих озерах

Большое поглощение в мировой металлургии все-таки состоится

Монокль
«Мы уже не живем в своей колыбели» «Мы уже не живем в своей колыбели»

Чем дышит и живет Институт космических исследований РАН?

Знание – сила
Инфляция в белых халатах Инфляция в белых халатах

Медицинская инфляция может ускориться до 14% к концу года

Ведомости
Между фугой и фуззом Между фугой и фуззом

Современные композиторы, ломающие жанровые барьеры

Weekend
Карманные мозги, что управляют всем: микроконтроллеры от первых 4-бит до IoT-революции Карманные мозги, что управляют всем: микроконтроллеры от первых 4-бит до IoT-революции

История микроконтроллеров от их зарождения до современных тенденций

Наука и техника
Вместо фастфуда Вместо фастфуда

ЗОЖ-аналоги бургеров, шаурмы и не только

Лиза
Поверив Гомеру… Поверив Гомеру…

Действительно ли Троя — это тот город, о котором идёт речь в «Илиаде»?

Дилетант
Кто открыл лазейки в вузы Кто открыл лазейки в вузы

Школьные олимпиады становятся местом отработки способов незаконного поступления

Монокль
Уйди, нечистая! Уйди, нечистая!

Домовые, кикиморы, лешии: откуда взялись и чему служили

Лиза
Банки на передовой Банки на передовой

Как работала финансовая система СССР во время войны

Эксперт
Дорогой инноваций Дорогой инноваций

Что изменит высокоскоростная магистраль Москва — Санкт-Петербург

Эксперт
Главное – остаться незамеченным Главное – остаться незамеченным

В чем состоит военная (а возможно, и не только) хитрость стелс-технологии?

Наука и техника
Маленькие шаги к переменам Маленькие шаги к переменам

Интервью с создателем инклюзивных раскрасок и игрушек Натальей Пониной

Лиза
Сеньоры на потоке Сеньоры на потоке

Зачем Минцифры запускает новые программы подготовки IT-кадров

Ведомости
Музей как увлечение Музей как увлечение

Единственный в своем роде: музей при Институте космических исследований РАН

Знание – сила
Пифагор, или Теорема с одним неизвестным Пифагор, или Теорема с одним неизвестным

«Нет ни одной детали в жизни Пифагора, которая не была бы опровергнута»

Дилетант
Открыть в приложении