«Узнала, что у меня меланома 4 стадии»: как я победила неизлечимый рак
Рак кожи, меланома — всегда приговор? История нашей героини, Светланы из Ростова-на-Дону, доказывает, что даже на четвертой стадии рака, можно выйти в ремиссию и жить дальше.
В 2017 году я нашла у себя на теле небольшую шишку. Решила, что это жировик. Он меня не беспокоил, не болел, поэтому я не обращала внимания. Но потом все-таки подумала, что нужно удалить.
Хирург, который делал операцию, обратил внимание на черные точки на спине. Так как врач не смог понять, что это, взяли гистологию. Через 10 дней после операции, перед Новым годом, я узнала, что у меня меланома 4 стадии, а черные точки — это метастазы. Я сразу начала искать варианты лечения. Решила не опускать руки, несмотря на то, что диагноз прозвучал как приговор. Врачи говорили, что мне осталось 3 или 4 месяца, советовали передавать дела или продавать бизнес. Сначала я попала в НМИЦ онкологии имени Н.Н.Петрова в Санкт-Петербурге. 22 декабря я получила результаты гистологии, а уже 9 января была на приеме у врача. Он посмотрел меня и направил к своему коллеге. К нему я пришла со всеми обследованиями и анализами, сделала их платно.
Мне сразу предложили участвовать в клиническом исследовании нового российского иммунопрепарата. Он разработан специально для лечения меланомы. Исследование проходило в онкоцентре имени Н.Н. Блохина в Москве. Там снова проверили мою опухоль, выяснили, что действительно подхожу под критерии отбора. Мое лечение началось в марте.
Препарат вводили через капельницу. Утром я прилетала из Ростова в Москву, сдавала нужные анализы, получала лекарство в больнице. Вечером возвращалась домой. Почти не было побочных эффектов, только в самом начале ломило кости. А еще мне, можно сказать, повезло: волосы не выпали, хотя это часто бывает при онкологии. У меня вместо этого появились белые пятна на теле. Но, кроме внешних проявлений, они никак не беспокоили, их не нужно было лечить.
Лечение помогло: уже через полгода пропали подкожные метастазы. Все равно нужно было продолжать. Раз в три недели я летала в Москву и обратно. Было сложно выдерживать частые перелеты, но я верила, что терапия обязательно поможет, и я поправлюсь. В итоге я в ремиссии с 2018 года, а с лета 2021 не принимаю вообще никаких лекарств. Сейчас мне нужно регулярно делать компьютерную томографию раз в полгода и приезжать на консультацию. Еще мне нельзя загорать, но больше никаких ограничений нет.