Бриллиант чистой воды
Свой дом в Барвихе Яна и Вадим Расковаловы придумывали с ювелирным вниманием к деталям. Теперь там хорошо и детям, и собакам, и рублевским соснам, и светским ценителям русской бани
«Каким бы хорошим ни был архитектор, он не может залезть вам в голову. Он может создать основу: здесь у вас гардеробная, здесь столовая, здесь кухня. Но он не способен понять, где вы будете проводить время, как вы его будете проводить, что вам нравится, что вас раздражает. Хотите ли вы, например, общаться со своим поваром и находиться с ним на одной кухне. Или хотите сослать его в подвал, чтобы он отправлял вам еду наверх, а вы бы не видели его неделями». Тут мимо Вадима Расковалова по коридору в который раз проносится очередная филиппинская помощница по хозяйству. «Мы общаемся со всеми, персонал, который у нас работает, — это часть семьи».
Испанец Гонсало Мендиола Прада поначалу тоже предлагал разместить ценные кадры под землей, но потом узнал Расковаловых лучше и следующие шесть лет, в течение которых строился дом в поселке «Сады Майендорф», осечек не давал. Взаимопониманию во многом способствовало то, что Вадим, выпускник испанской спецшколы в Ленинграде, блестяще владеет языком Гауди. Они и познакомились с Гонсало в Марбелье, когда переводчик Расковалов проводил для друзей экскурсии по лучшим домам на продажу. Быстро выяснилось, что у испанца «потрясающий вкус, без золота, канделябров, оникса, гобеленов» и «невероятное совпадение по цветоощущению и смешению стилей». С его предшественником, отечественным декоратором, Расковаловы расстались как раз потому, что в определенный момент проект обогатился красными потолками, черными стенами и коврами. «Вообще мы совершили ошибку, наняв дизайнера до архитектора, — говорит Яна. — И многие наши друзья тоже так ошиблись. Тебе кажется, что дизайнер все знает, потому что дает красивую картинку. На самом же деле сначала нужен архитектор, который просто понимает, как построить большой дом».
Яна с Вадимом, впрочем, понимают не хуже. Несколько лет они прожили в съемном доме неподалеку, на том же Подушкинском шоссе. Хозяйская спальня там, к примеру, была изготовлена по нормативам Рублевки времен ее увлечения Версалем и Петергофом. В громадных покоях помещался даже спортзал, а вот ванная была маленькая, с одной‑единственной раковиной. «И мы перешли на следующий уровень сознания, — рассказывает Вадим. — Спальня у нас здесь небольшая: кровать, диванчик — так уютнее. Но при этом две ванные комнаты, чтобы никто никому по утрам не мешал».
По той же причине еще на стадии проекта было заложено отдельное детское крыло. «Для того чтобы продолжать любить детей, надо ограничить их пространство, — смеется Яна. — Чтобы они могли делать то, что хотят, но на своей территории». Детей у Расковаловых четверо, в возрасте от шестнадцати до двух, у них двухэтажные спальни с собственными гардеробными, учебными зонами, ванными, гостиной для друзей. Или, скажем, такая важная в домашней жизни татлеровского человека вещь, как кинотеатр. Расковаловы точно знали, что им не нужны реклайнеры с функцией массажа и прочий 7D. Так в цокольном этаже появился зал-трансформер, в духе Яниных чокеров, которые умеют превращаться в брелоки. Когда приходят гости, огромный диван, вмещающий сразу всех Расковаловых и еще двух белых швейцарских овчарок Валькирию и Беллу, скрывается в глубине этих необъятных подземелий, и кинотеатр являет себя то клубным танцполом, то детским театром, то концертным залом, на сцене которого не отказывается выступать и «Машина времени».