Письмо редактора
«КАТЯ, – написала я месяц назад своей любимой художнице, – сделай нам сердце на обложку. Из эпоксидной смолы. С цветами внутри. И чтобы сердце это было не какой-то там «валентинкой», а живым и чувствующим, и чтобы в нём была и весна, и любовь, и боль, и тепло, и надежда, и чтобы оно было про каждого из нас». – «С ума сошла? – сказала Катя. – Я такое никогда не делала, смолу в руках не держала, понятия не имею, как в неё запихать цветы и вот это всё... Но я, конечно, сделаю. Не сомневайся».
А я не сомневалась. Дело в том, что, когда Катя Бермант двадцать лет назад должна была забросить свою графику и начать собирать деньги на операции детям с пороком сердца, она ничего такого тоже не умела и не знала, с какой стороны подойти. За эти годы её имя стало брендом (именно поэтому она теперь для всех Катя, а не Екатерина).