Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Наталия Воробьева: «Все сразу поняли, что Людоедка Эллочка — это я!»
«В кино я сыграла 17 ролей, но зрителям запомнилась моя Людоедка Эллочка из гайдаевской комедии «12 стульев». После выхода фильма фразочки моей эксцентричной героини мгновенно стали культовыми и буквально разошлись на цитаты: «Мрак! Жуть! Хо-хо! Хамите, парниша! Не учите меня жить...»
С детства я отличалась упорством, всегда знала, чего хочу, и добивалась этого. Росла я в московской обеспеченной семье. Папа руководил главком в Министерстве химической промышленности СССР, мама работала в Доме моделей. Мой папа мечтал, что единственная дочь пойдет по его стопам и станет инженером-химиком. Я даже окончила школу с химическим уклоном. И все, может быть, и произошло бы именно так, если бы случайно я с мамой не попала на показ в Московский дом моделей трикотажных изделий. В Москве тогда было три Дома моделей: Общесоюзный, где творил легендарный художник-модельер Вячеслав Зайцев, Московский, в котором мама работала, и третий — трикотажный.
Однажды на показе, где мы сидели с мамой, модельеры заметили меня, им нужна была девочка подросткового возраста. Они спросили маму: «Может, ваша Наташенька у нас немножко поработает?» Я была на седьмом небе от счастья! Какой там инженер-химик? Я стала мечтать ходить по подиуму Дома моделей в вечерних туалетах, как известные тогда красавицы-манекенщицы. Когда папа узнал об этом, два дня не разговаривал со мной, потом сменил гнев на милость и сказал маме: «Ладно, пусть поработает манекенщицей, но только в твоем Доме моделей, чтобы была под контролем. Одно условие: Наташа весь этот год будет ходить на курсы французского языка».
Так началась моя работа моделью. Правда, мечта о вечерних туалетах быстро растаяла, потому что я носила вещи для подростков. Но однажды в Дом моделей приехали со своей коллекцией модельеры из Амстердама. И тут мне несказанно повезло! Ни одна из наших манекенщиц не смогла влезть в эти вещи, кроме меня. Пришлось мне одной демонстрировать всю голландскую коллекцию. После показа был ужин в ресторане, цветы, комплименты. И вот тогда впервые в жизни я ощутила себя звездой. Больше никогда такого не испытывала. Это было не несколько минут, а несколько часов славы! Ни одна премьера фильма, ни одна презентация моих книг ни в Хорватии, ни в России не смогли с этим сравниться...
— Наташа, а почему вы выбрали кино? У вас были какие-нибудь кумиры?
— Это не я выбрала кино, а кино выбрало меня. Оно в моей жизни появилось случайно. Я собиралась поступать в ГИТИС на театроведческий. В школе моими сочинениями зачитывались, мне даже дали рекомендацию на факультет журналистики. Но я туда не хотела. «Ну что я буду ходить по деревням в сапогах, грязь месить, интервью у доярок брать?» — приблизительно так я девчонкой представляла эту профессию. И выбрала театроведческий. Кстати, мне кажется, что из меня неплохой театровед получился бы.
Но незнакомец, с которым я случайно встретилась в ГИТИСе, решил мою судьбу. В этот день я пришла в институт узнать о сроках вступительных экзаменов. Высокий импозантный мужчина, столкнувшись со мной в дверях, вдруг остановился, посмотрел на меня внимательно, а потом спросил:
— Ты, наверное, на актерский поступаешь?
— Нет, на театроведческий.
— А выглядишь как характерная актриса. Попробуй, успеешь на театроведческий, там экзамены через месяц.
Потом я узнала, что этим «советчиком» был сам Андрей Александрович Гончаров, худрук Театра Маяковского!
Разве я могла ослушаться такого человека? И тут же подала документы на актерский. Поступила довольно легко, а все потому, что страха не было. Я же не собиралась быть актрисой. «Ну ладно, попробую, — думала я. — Все равно не пройду». Папа, как всегда, был настроен скептически: «Только ее там не хватает. Ну какая она актриса». Но когда я дошла до третьего тура, он уже лежал на диване с валерьянкой в руке.
Наш курс набрала педагог Мария Николаевна Орлова, она была очень строгой, держала нас в черном теле. Разумеется, ни о каких съемках в кино студентам мечтать не приходилось. Так что, как только меня в начале третьего курса утвердили в фильм «12 стульев», я от нее это тщательно скрывала.
— А как вас нашли и утвердили на роль Людоедки Эллочки? Это тоже случайно?
— Я не мечтала сделать стремительную карьеру в кино. Конечно, все вышло случайно. Однажды в ГИТИС в поисках молоденькой актрисы пришла ассистентка с «Мосфильма». Леонид Гайдай только приступил к работе над картиной «12 стульев» по роману Ильфа и Петрова. Ассистентка спросила в деканате:
— Нам нужна маленькая, хорошенькая девушка, которая очень тряпки любит, у вас есть такая?
— Это Наташа Воробьева!
А я действительно была модницей, всегда хорошо одевалась и стильно выглядела. Папа привозил мне наряды из заграницы. У меня все было: первую шубу Наташеньке купили в полтора года, норку — в двадцать. Бриллиант подарили на 15 лет. В годы учебы в институте появились две шубы от Славы Зайцева, сделанные для модного показа в Париже.
Одним словом, ассистентке дали мой телефон, мне позвонили, и я приехала на «Мосфильм». Плохо помню свое первое появление в киногруппе. Мне потом рассказывали, как прошло наше первое знакомство:
— А ты не помнишь, что ты сказала, когда вошла?
— Нет. А что?
— «Здрасте, ой, извините, пожалуйста, у меня чулок поехал!» — и стала его поправлять.
Все сразу поняли, что Людоедка Эллочка — это я.
И совершенно случайно мои фотопробы понравились режиссеру. Во-первых, у меня никогда более эффектной фотосессии не было. Я вообще не люблю на себя смотреть на фотографиях, в кино я себе не нравлюсь, но эти были замечательные.
На роль Эллочки пробовалось чуть ли не десять претенденток. Среди них даже Жанна Болотова была. Гайдаю разложили на полу фотографии претенденток на роль Эллочки, он стал ходить между ними. Наконец сказал: «Эту, эту, эту и эту пригласите на репетицию». Вначале у него со всеми были репетиции в кабинете. На роль Эллочки еще пробовалась «кавказская пленница» Наталья Варлей. Но в фильме она сыграла скромницу Лизу. В итоге Гайдай выбрал меня, никому не известную дебютантку.
Конечно, я видела на экране почти все его комедии. И, конечно, никогда не думала и не мечтала, что когда-нибудь буду сниматься у такого знаменитого режиссера...
Прошло время. Фильм еще не начали снимать. Я вернулась в ГИТИС после зимних каникул. Прихожу на факультет, а ко мне бросаются однокурсники:
— Татка, поздравляем!
— А с чем?
— Да вот!
И суют под нос мне газету «Известия», там на второй полосе огромная статья о том, что Гайдай запускает новый фильм «12 стульев», и четыре фотографии утвержденных на роли актеров: Михаил Пуговкин, Арчил Гомиашвили, Сергей Филиппов и студентка третьего курса ГИТИСа Наталия Воробьева.
В ГИТИСе начался скандал, разбор полетов был страшный. Моя педагог Мария Николаевна была очень недовольна, но запретить мне сниматься не могла. Она знала, что Гайдай дойдет до самой Екатерины Фурцевой. Понимала, что проиграет эту битву — не смогла отыграться на Гайдае, стала отыгрываться на мне.
— Я читала, что пробы в «12 стульев» длились около года. Гайдай все никак не мог найти исполнителя роли Остапа Бендера...
— Картина действительно долгое время не запускалась. Леонид Иович всегда мечтал экранизировать этот роман. Нина Гребешкова, его жена, как-то в интервью рассказывала, что «12 стульев» были его «обеденной книгой». Гайдай садился за стол с книгой, зачитывал что-то вслух, смеялся. Вначале ему не давали снять фильм, поясняя это тем, что советскому кинематографу нужны положительные герои, а не жулики. Потом Госкино предложило подождать, пока Михаил Швейцер доснимет «Золотого теленка». Его картина не имела большого успеха, потому что получилась слишком серьезной. Гайдай обещал, что у него будет кино искрометное, веселое. Но тут он получил неожиданный удар: Георгий Данелия подал заявку на экранизацию, и ему дали добро. Но случилось чудо — Данелия сам подошел к Гайдаю и уступил право на съемки фильма. Он не рискнул взяться за «12 стульев».
И тут начались мучительные поиски актеров.
Леонид Иович искал актера, который был бы полной противоположностью Сергею Юрскому, сыгравшему Остапа в экранизации Швейцера «Золотой теленок». Фотопробы прошли чуть ли не двести претендентов на эту роль, а на кинопленку снимали уже более двадцати. Это были знаменитые актеры: Никита Михалков, Алексей Баталов, Владимир Басов, Николай Губенко, Владимир Высоцкий, Александр Ширвиндт и другие. Вроде стали утверждать Михаила Козакова, но Гайдай передумал. Он все сомневался.
Гайдай пробовал всех Остапов с Эллочкой, потому что считал, что в этой сцене Бендер великолепно раскрывается: он и шармантен, он и проходимец, он и дамский угодник, он и профессионал, бизнесмен и так далее.
Со мной репетировали все «Остапы». Я хорошо запомнила день, когда пробовался Андрей Миронов. Он был одним из главных претендентов на роль Бендера. Андрей появился в павильоне — остроумный, легкий, очаровательный. Началась репетиция, мы стали читать текст, вдруг Миронов подошел ко мне, протянул руку и сказал: «А сейчас танго!» И мы закружились в танце. Гайдаю очень этот танец понравился.
Так получилось, что танго, которое Эллочка и Остап танцуют в фильме, придумал Андрей Миронов. Он был очень хорош в роли Бендера. Но по иронии судьбы с ним злую шутку сыграл успех «Бриллиантовой руки». Если бы не роль Геши, Гайдай остановился бы на его кандидатуре. Никогда не слышала этого от Гайдая, но, думаю, он просто боялся, что Миронов невольно повторит Козодоева. «Бриллиантовая рука» вышла на экраны непосредственно перед «12 стульями», «Остров невезения» у всех был в голове. Удивительно, но Миронов все-таки сыграл своего Остапа Бендера в фильме Марка Захарова и даже танго станцевал, но только в сцене с Любовью Полищук. До сих пор зрители спорят, чей Бендер лучше — Гомиашвили или Миронова.
Однажды на одном из южных курортов я познакомилась с мамой Андрея, Марией Владимировной Мироновой. В то время в моде были летние перчатки. Я уже была утверждена на роль Эллочки. Нас представили друг другу, и я подала ей руку в перчатке. Мария Владимировна посмотрела на меня и очень холодно произнесла: «Даме руки в перчатке не дают». Она была права. А мне до сих пор стыдно.