Татьяна Еремеева: Простая история
Когда мой сын решил открыть правду о своем отце – Спартаке Мишулине, ни я, ни Тимур и подумать не могли, что наша личная история вызовет такую бурную реакцию дочери актера. Карина подала в суд. Это и подтолкнуло меня рассказать то, о чем долгие годы молчала.
Спартак Васильевич действительно отец моего сына. Других мужчин у меня не было, так жизнь сложилась. Мы познакомились в Вологде на съемках фильма «Достояние республики» в 1970 году. Я тогда училась в десятом классе. Одну из сцен с Юрием Толубеевым снимали в учительской нашей школы. Девчонки столпились в коридоре и открыв рты взирали на киношников как на небожителей. Казалось, марсиане прилетели.
Мама, геолог по профессии, была страстной театралкой. И меня «заразила». Мы часто ездили в Москву на премьеры, бывали в Ленинграде. Я знала всех актеров наперечет, собирала их фотографии. Портрета Мишулина среди них не было. Спустя годы, когда уже общались, не раз признавалась Спартаку Васильевичу: «Извините, но вы не мой любимый артист».
Долгие годы мы оставались на вы: никаких личных отношений между нами не существовало. После признания Тимура Карина удивлялась: совсем еще девчонка влюбилась в мужчину за сорок — как такое возможно?! Но я в свои семнадцать и не думала влюбляться! Более того, в первую встречу Мишулин мне совсем не понравился: взрослый дядька с темной и, как показалось, крашеной шевелюрой...
Вот Юрий Толубеев привлек внимание: похож на моего дедушку Василия, такой же кругленький. Знала его по телевизионным спектаклям, тогда их часто показывали. Мишулина тоже видела по телевизору — в «Кабачке «13 стульев». Когда они подошли, Спартак Васильевич вдруг спросил меня, показывая на Толубеева:
— Знаешь, кто это?
Я страшно смутилась. Росла очень зажатой, стеснялась всего на свете. Отвечаю:
— Народный артист Толубеев из Ленинграда!
— Правильно! — Мишулин повернулся к приятелю: — Юрий Владимирович, вас тут знают!
Выяснив, как меня зовут, Спартак Васильевич заметил:
— Какая же ты, Таня, серьезная! В Москве бываешь?
— Да, мы с мамой ездим смотреть спектакли.
— Вот тебе телефон Театра сатиры. Окажешься в столице — звони, помогу с билетами.
— Спасибо большое!
Театр сатиры тогда гремел, билетов туда было не достать, очередь в кассы люди занимали с ночи.
Вторая наша встреча с Мишулиным случилась уже в Москве. Я позвонила в театр, попросила позвать Спартака Васильевича. Когда он взял трубку, назвалась:
— Таня из Вологды.
К моему удивлению, известный артист своего обещания не забыл.
— Конечно я тебя помню. Приходи вечером на спектакль, встречу на служебном входе.
И встретил! Завел к администратору, помог раздеться, проводил в зал. Уже не помню, что в тот вечер играли. Позже Спартак Васильевич оставлял мне на проходной контрамарки. До сих пор ему за это благодарна: пересмотрела весь репертуар.
На сцене я увидела совсем другого Мишулина. Как он играл! Зрители знали его прежде всего по комедийным ролям — пана Директора из «Кабачка» и Карлсона. Но оказалось, он — потрясающий трагик! В булгаковском «Беге» был Чарнотой — таким, что все бабы в зале рыдали. Татьяна Васильева — тогда она носила фамилию Ицыкович — изображала его походную жену Люську. Смотрелась пара забавно: среднего роста Спартак, а рядом — высоченная Ицыкович. Еще в спектакле играли Валентина Токарская, Анатолий Папанов. Кстати, позже в этой постановке на сцену выходила маленькая Карина: в пьесе есть детские персонажи.
Ничего личного нас с Мишулиным тогда не связывало. Он был известным артистом, а я только поступила в вологодский институт, училась на инженера. Свободного времени совсем не оставалось, в Москву выбиралась редко. Спартак Васильевич сам не звонил — я свой номер никому не давала: мама была очень строгой, боялась ее. А мобильных еще не придумали. Равно как смартфонов, с помощью которых так легко нащелкать множество снимков. Я не протоколировала наши встречи. Кто знал, что понадобятся «доказательства»?
В 1974-м писала диплом и на несколько месяцев исчезла из жизни Спартака Васильевича. Когда защитилась, устроилась на работу в подмосковный Королев, куда вскоре и переехала.
Как-то после долгого молчания позвонила Мишулину в театр. Приближался юбилей «Сатиры», актеры готовили спектакль-концерт «Нам — 50!», в котором Спартак играл отрывок из «Маленьких комедий большого дома». Пригласил на репетицию. С того дня стали чаще видеться. Поначалу эти встречи были для меня лишь поводом пообщаться со взрослым интересным человеком. С кем из сверстников можно обсудить прочитанные книги, увиденные спектакли? А с ним — хоть часами! Говорили о кино, театре, о знаменитых артистах. О личном — гораздо реже. Так, о своем детстве Спартак Васильевич не вспоминал. О том, что рос в детском доме, я узнала спустя долгое время, прочитав его интервью какой-то газете. Но с ним даже молчать было уютно. Иногда едем по Москве на его машине, Мишулин сосредоточен на новой роли, и я молчок. Смотрю в окно и думаю про себя: «Таня, возможно, когда-нибудь ты будешь вспоминать эти минуты как самые счастливые в жизни!» Так и вышло.
Когда уже появились сотовые телефоны, Спартак звонил и приглашал: «Танька, поехали со мной по делам — одному скучно». Летом Спартак жил на даче в Салтыковке. Ездил туда на своей машине. Иногда просил, чтобы проводила. И я сопровождала его до станции метро «Перово». Значит, нужна была. Он тепло ко мне относился.
— Замуж звал?
— Да, это было еще до его женитьбы на Валентине — маме Карины. Но я была слишком молода и не восприняла его слова всерьез.
— В телешоу, посвященном вашей истории, старожилы Театра сатиры уверяли: им неизвестно, что у Спартака Васильевича рос сын.
— Думаю, просто не хотят быть втянутыми в скандал. Могу понять, а потому не хочу называть имена людей, которые были в курсе наших отношений. А люди эти есть, и их немало. Ведь я неоднократно сопровождала Мишулина на гастролях. В 1981-м едем в Новосибирск. Остальные сотрудники театра добирались самолетом, а Спартак летать боялся, и мы отправились поездом, вдвоем в СВ. Помню, Мишулин предупреждает: «Сестра Ольги Аросевой должна подойти к вагону...» Он вызвался передать Елене Александровне, которая жила в Омске, посылку.
На одной из станций в окно поезда увидели мальчика лет десяти с сеткой яиц в руках. Вдруг он уронил авоську, яйца разбились, потекли по асфальту. Стоявшая рядом женщина — очевидно мать — отвесила парнишке оплеуху, тот заревел в голос. Спартак долго возмущался на весь вагон: «Самой бы ей этой сумкой по башке дать! Из-за каких-то яиц бить ребенка!»
В Новосибирске меня поселили в одном номере с костюмершей по имени Дора. Спартак разместился в соседнем. Вечерами уходил на спектакль, а я ждала его возвращения. Часто у Мишулина собирались компании. Я со всеми не сидела, только стол накрывала, стеснялась очень. Гости на порог, а я — в ванную, рубашки стирать. Спартак заглянет: «Что ты тут прячешься? Иди покажись!» Но я отказывалась.
Еще помню гастроли в Риге. Стояла жара, я предложила окунуться в море. Спартак рассмеялся: «Чтобы я полез в эту общественную лужу? Да ни за что! Лучше искупаюсь в ванне гостиницы!»
В конце марта 1983-го ездили в Ленинград. Двадцать седьмого, в День театра, включили в номере гостиницы «Киевская» телевизор, а там показывают отрывок из спектакля с Мишулиным. Как интересно: Спартак Васильевич — и тут, со мной, и на экране! Тогда я уже была беременна на раннем сроке — сын наш родился в ноябре. На гастроли ездила и позже — они ведь проходили летом, когда Тима проводил каникулы на даче в Вологде.
Тогда же, в Ленинграде, Мишулин предложил: «Пойдем в цирк? У артиста такого-то там сын работает». Отправились целой компанией — Ольга Аросева, Борис Рунге, Спартак, я и тот артист, у которого «цирковой» сын. Уже немолодой Рунге шел с трудом и по дороге все время отставал. Мне было неловко, нарочно шла медленно, чтобы его поддержать. Спартак пошутил: «Ну вы и парочка!»
В ту поездку вместе ходили в Малый драматический театр на спектакль Льва Додина и в БДТ.
В один из вечеров Спартак говорит: «Так рыбки хочется!» Он любил самую простую — треску, минтай. У меня в Ленинграде жила тетка, утром поехала к ней, нажарила рыбы. Я вообще обожаю готовить, пироги пеку, даже майонез к салатам сама делаю — пальчики оближешь! Спартак мою стряпню всегда нахваливал. А мне нравилось его кормить. Таскала в Москву банки со своими огурцами, домашние пирожки. О конспирации можно было не беспокоиться — поклонники часто дарили артистам сладости, всякие разносолы. Мишулина, «главного Карлсона» страны, просто задаривали вареньем! Все подарки он уносил домой. И мои банки тоже.
Вообще поесть любил. Одна из костюмерш, которая его одевала перед спектаклями и, кстати, очень по-доброму ко мне относилась, ворчала на Спартака:
— Чего так разъелся? Опять вчера селедку с картошкой наворачивал?
Он тут же втянет живот:
— Ничего я не разъелся!
— Вы всю жизнь любили его одного?
— Так и есть. Мама говорит, что я однолюбка. Подруги юности Валя и Галя вечно подшучивали:
— Танюшка у нас всегда одна. Как монашка!
Я закрывала тему:
— У меня есть любимый человек — и другой не нужен!
Девчонки, конечно, допытывались, о ком речь. Но я молчала: «Извините, но это не только моя тайна!» Сын уже в школе учился, когда призналась подругам, кто моя единственная любовь. И услышала от Вали:
— Была бы ты, Таня, нахалкой, пошла б в профком, местком, партком, сообщила, что растишь сына народного артиста, подняла бы шум!
— Что ты?! Я же родила не от артиста, а от любимого мужчины. В тридцать лет! Меня никто не обманывал, обещаний не давал.
Не хотела, чтобы у Спартака возникли из-за меня неприятности, потому и не высовывалась. В советское время человеку, уличенному во внебрачной связи, запросто могли сломать карьеру. К тому же Мишулин состоял в партии.
Подруга моя, кстати, живет на Новой Басманной. Недалеко от ее дома торговали квасом. Спартак квас очень любил и почему-то считал, что именно в тамошнем киоске он самый вкусный в городе. Оказываясь поблизости, часто останавливал машину, чтобы выпить кружечку. Подруга Валя, когда я открыла ей свою тайну, не раз из окна видела Мишулина и меня с ним. Потом сообщала: «Наблюдала вашу парочку — как квас распивали».