Собственность как вина, обман и отказ в «Саге о Форсайтах»

WeekendРепортаж

100 лет без права передачи

Собственность как вина, обман и отказ в «Саге о Форсайтах»

Семейная фотография на фоне поместья, 1905. Фото: Nigel Dobinson/Getty Images

«Если крупной буржуазии, так же как и другим классам, суждено перейти в небытие, пусть она останется законсервированной на этих страницах, пусть лежит под стеклом, где на нее могут поглазеть люди, забредшие в огромный и неустроенный музей Литературы. Там она сохраняется в собственном соку, название которому — Чувство Собственности» — так заканчивается авторское предисловие Джона Голсуорси к «Саге о Форсайтах». Роман был закончен в 1920-м, а предисловие Голсуорси написал в 1922-м к первому полному изданию цикла, когда жанр семейной саги, а в его случае еще и посвященный трем поколениям английских рантье, действительно требовал специального объяснения. «Сага» принесла Голсуорси любовь читателей, а потом и зрителей, Нобелевскую премию и презрение современных ему литераторов-модернистов. Последние считали его видение жизни позорно материалистичным, а художественный метод бесконечно устаревшим. Их можно понять, однако сейчас, спустя 100 лет, важно не то, что казалось несовременным тогда, а то, что осталось актуальным до сих пор. Главный герой «Саги» — собственность, она же оказывается единственной призмой, которую использует Голсуорси в создании романного мира. Многое из описанного им пережило эти 100 лет почти без изменений.

Собственность как сериал

Свадебная фотография, Западный Йоркшир, 1907. Фото: Alamy/ТАСС

Для старшего из представленных в романе поколения Форсайтов собственность была землей обетованной: ее тяжелым трудом и лишениями обрели их предки, оставив потомкам завет любить ее, оберегать, защищать и расширять ее границы. Это аристократы могут проматывать состояния и закладывать имения — эталонные буржуа Форсайты никогда не выпускают принадлежащего им из рук. Они делают исключительно то, что идет на пользу их собственности. Однако собственность — деньги, инвестиции, земли, ценные бумаги, недвижимость — достаточно живая субстанция, с ней все время что-то происходит: она растет или падает в цене, выгодно или неудачно продается и приобретается, она переходит по наследству, попадает в хорошие или неподобающие руки, она оказывается предметом конфликта, ею подчас становятся — или отказываются становиться — люди. Отношениями с собственностью определены практически все повороты сюжета — и даже самые личные, человечные и трогательные поступки героев «Саги».

В этом смысле очень показателен эпизод рождения ребенка у главного героя Сомса Форсайта, имеющего в семье прозвище Собственник. Не получив наследников в первом и крайне неудачном для него браке, Сомс оставался бездетным достаточно долго, что очень тревожило весь клан: он единственный сын в этой ветви семьи. Когда вторая жена родит ему дочь, то, едва взглянув на новорожденную (именно в этот момент Сомс произносит одну из самых известных фраз романа: «Видит Бог, это мое собственное»), он вынужден уехать к одру умирающего отца, который из последних сил спрашивает, кто родился. «Мальчик»,— отвечает Сомс,— и отец умирает счастливым, зная, что фамильную собственность будет кому передать.

Скачки в Аскоте, 1914. Фото: Diomedia

Литературного новаторства в том, чтобы сделать собственность одним из двигателей действия,— как, впрочем, и ни в чем другом у Голсуорси — нет, достаточно вспомнить Бальзака и Диккенса. Но великих писателей занимало и многое другое, а бывший юрист Голсуорси, сосредоточившись на приключениях собственности и, соответственно, людей, ею обладающих, сумел сделать их столь беллетристически захватывающими, что роман стал идеальным прообразом сериала.

Расхожая сегодня формула «сериалы — новые романы» в случае «Cаги» может быть перевернута: этот роман оказался материалом для первого «нового сериала». Выпущенная ВВС в 1967 году «Сага о Форсайтах» стала одним из самых дорогих сериалов того времени, международным феноменом по числу просмотров — ее увидели 160 млн человек — и первым сериалом, который был воспринят как произведение искусства. Права на демонстрацию купил — невероятный случай — и Советский Союз. «„Сага” стала первым английским сериалом, доступным советскому зрителю. Я отлично помню, как пустели улицы, когда очередная серия появлялась на голубом экране»,— пишет Александр Генис.

Собственность как обман

Выезд на автомобиле, начало 1900-х. Фото: ТАСС

Собственность необходимо защищать, но и сама она в картине мира Форсайтов гарантирует защиту от чужой и огромной массы неимущих и всего, что с нею связано: неприличия и нечистоты, неустройства и недостатка в чем-либо, безобразий и безобразности, унижений и бесправия. Все атрибуты собственности — особняки на лучших улицах Лондона, выезды, прислуга, клубы, в которых состоят Форсайты, драгоценности и наряды дам, семейные торжества — помимо прямого назначения выполняют функцию сторожевых башен, обозначают границу, отделяющую «форсайтов» от тех, кто ими не является.

Однако достаточно лишь впустить на эту огороженную территорию человека, который собственности не ценит, и крепость оказывается карточным домиком. Сомс, самый образцовый из молодого на момент начала романа поколения Форсайтов, окажется первой жертвой хрупкости мира собственности.

Отчасти он виноват в этом сам: в «собственнике» Сомсе есть изъян, о котором никто, и прежде всего он сам, не подозревает,— в нем неизвестно откуда есть способность любить и жажда прекрасного, которым предстоит сильно усложнить его жизнь.

В девушке из приличной, но обедневшей семьи он видит не только редкую красоту, но и изысканность, незаурядность, которых не бывает в его кругу. Сомс женится на ней и будет любить ее страстно и мучительно, рассчитывая, пусть не на взаимность (она вышла за него от безвыходности), но на уважение, благодарность и соблюдение ею супружеского долга. Ни одно из этих ожиданий не оправдается. Он будет бесконечно страдать — но перестать любить ее не сможет.

Он наймет для строительства загородного дома нищего архитектора без имени, разглядев в нем талант, и вновь по-форсайтовски будет рассчитывать, что тот будет послушен и благодарен,— и вновь обманется: архитектор окажется своеволен и высокомерен, тратя больше денег, чем было оговорено, не сочтет нужным оправдываться — Cомс в ярости, однако работой архитектора против воли восхищен.

Но когда выяснится, что его холодная жена и наглый архитектор без памяти влюблены друг в друга, что жена решила ради него оставить Сомса, он дойдет до последнего отчаяния. Самое страшное для него в том, что он не может не понимать: преступные любовники действительно сделаны из одного материала — полностью чуждого собственности.

Но это история не о том, что за деньги не купишь любви и таланта, а о том, что деньги не могут защитить от презрения, скандала, позора, страшного унижения и презрения к себе.

Это самый яркий, но далеко не единственный случай в «Саге», где чувства и обстоятельства (совсем не обязательно романтические или трагические) без труда пробивают броню собственности, и Форсайты с изумлением обнаруживают себя столь же незащищенными, как и простые неимущие смертные.

Собственность как легализация нового искусства

Похороны в церкви Святого Иакова, Лондон, 1914. Фото: Topical Press Agency/Getty Images

Искусство у Форсайтов традиционно считалось ненадежным вложением. Его покупали исключительно потому, что в богатом доме его полагалось иметь, но старались купить подешевле и покрупнее: в темном кабинете сестры Сомса Уинифред «красовался Каналетто—слишком сомнительный для того, чтобы его можно было повесить в другой комнате». Дядя Суизин предпочитал «позолоченную бронзу и современный скульптурный китч итальянского производства», за который платил 400 фунтов (родственники говорят, что и двухсот бы не дали). Ну а самый показательный пример отношений правильных Форсайтов с искусством — история покупки картины отцом Сомса Джеймсом Форсайтом на аукционе «Домашней птицы». Громадное полотно было куплено за 25 фунтов, чтобы прикрыть пустое место над лестницей, но с грохотом свалилось посреди ночи, после чего было отправлено в кладовку.

В поле зрения Сомса искусство сначала оказывается как предмет инвестиций. Однако в нем вместе с предпринимательским даром, как уже было сказано, живут противоречащие его жизненным установкам художественное чутье и тяга к прекрасному. Заинтересовавшись живописью, он быстро начинает отличать хорошее от плохого: поначалу он будет покупать проверенную европейскую классику XVII–XVIII веков — Фрагонара, Ватто, Морланда и Гойю, но со временем обратит внимание и на современное искусство. Он консервативен, недоверчив, но внимателен, и вскоре ему начнет нравиться то, что еще недавно он решительно отвергал: в его коллекции окажутся барбизонцы, импрессионисты, несколько Гогенов и даже ранний Пикассо (к кубистам Сомс так и не потеплеет, но только потому, что ему не хватит времени).

История с коллекционированием Сомса несомненно многослойна, но в числе прочего она подробно описывает механизм присвоения буржуазией любого творчества, замысленного как антибуржуазное. Оказавшись в галерее богатого человека, получив цену, которая со временем будет только расти, искусство как будто отмывается от всего новаторского и радикального и становится частью буржуазной собственности.

Собственность как дауншифтинг

Игра в теннис, Восточный Йоркшир, 1880. Фото: Hulton Archive/Getty Images

На примере молодого поколения Форсайтов, которые не хотят продолжать семейное дело и приумножать капитал, Голсуорси демонстрирует, как собственность приобретает новое свойство — становится залогом для добровольного от нее отказа.

Первым идет в отказ давший Сомсу презрительную кличку Собственник его кузен молодой Джолион. Он и всегда-то был бракованным Форсайтом, осуждавшим семейные устои, но когда он вовсе откажется жить предписанной жизнью — уйдет от жены к гувернантке дочери и станет художником,— семья решительно отвернется от него, а любящий отец отлучит от фамильного состояния. Все это нисколько не расстроит его планов: он родит с ней двоих детей, они скромно, но счастливо будут жить на небольшое материнское наследство, он станет писать свои (судя по всему, очень посредственные) пейзажи и очень радоваться непринадлежности к Форсайтам — свободе.

Он честный и хороший человек, однако во всей этой ситуации есть даже не то чтоб лукавство, но некая недоговоренность. Как у всякого дауншифтера, у Джолиона Форсайта есть тыл. Пока он ограничен в средствах, но благополучен, семья может позволить себе делать вид, что не обращает на него внимания. Но случись с ним настоящая беда — ему ни за что не дадут пропасть. Это более или менее понятно всем действующим лицам. Да и без всякой беды через несколько лет соскучившийся отец придет с повинной (благо оставленная жена уже благополучно умерла и брак с гувернанткой узаконен). Отношения восстановятся, да и семейное состояние после смерти старого Джолиона, разумеется, перейдет к молодому Джолиону.

Больше дауншифтеров окажется в следующем поколении — среди «молодых молодых» Форсайтов. На дворе XX век, мир сильно изменился, время принятого среди старых Форсайтов отношения к собственности прошло: жить жизнью рантье больше не модно, да и скучно. Новые дауншифтеры будут уходить из семьи без бунта: просто найдут себе занятия, ранее у Форсайтов не принятые,— в том числе переберутся в колонии. Но полученная при рождении серебряная ложка остается с ними пожизненно.

Собственность как вина

Женская групповая фотография, 1882. Фото: The Print Collector/Print Collector/Getty Images

«Сага о Форсайтах» — первое произведение художественной литературы, где есть сцена супружеского насилия.

Она происходит в первой части романа, относящейся к 1886 году, когда концепта изнасилования в браке как такового не существовало. «Осуществление мужем супружеских прав» было закреплено в брачном законодательстве: в соответствии с английскими законами XVIII века согласия жены на секс в браке не требовалось.

Впрочем, написана первая часть «Форсайтов» была изнутри другой оптики: книга вышла в 1906 году, суфражистки к этому моменту гремели на весь мир — но и тогда термина «marital rape» еще не существовало.

Голсуорси не просто включает в роман сцену супружеского насилия — он показывает его как вещь абсолютно неприемлемую и безнравственную. Когда обезумевший от ревности и гнева Сомс возьмет силой собирающуюся бросить его жену — не чтобы утолить похоть, а чтобы в соответствии с мужскими представлениями заново ее присвоить, вернуть себе свою собственность,— он потеряет человеческий облик в глазах автора и читателя, да и в своих собственных тоже. Возвращать его ему придется очень долго.

На протяжении романа Сомс станет любимейшим героем Голсуорси: он будет нежным и самоотверженным отцом, безукоризненно честным предпринимателем, человеком, научившимся тонко и талантливо видеть искусство, бесстрашным борцом с тем, что он считает несправедливостью, он даже сделается почти равнодушен к собственности — и все же Голсуорси устроит его судьбу так, что расплачиваться за тот страшный поступок Сомсу придется до последнего вздоха.

Собственность как собирательство

Портрет матери c тремя дочерьми, 1903. Фото: George C Beresford/Hulton Archive/Getty Images

Коллекция Сомса — старый вид собственности. Склонные к коллекционированию «молодые молодые» Форсайты сделают предметом собирательства людей.

Дочь молодого Джолиона от первого брака, племянница Сомса Джун, порывает с семейными устоями совсем не демонстративно, но решительно и окончательно. Пережив в юности любовную драму, она откажется от традиционной женской судьбы и всех светских обязанностей и посвятит жизнь опеке над нуждающимися — в основном молодыми художниками; в семье их называют «несчастненькие Джун». Однако в ее благотворительности, обеспеченной фамильными деньгами, можно разглядеть и фамильное свойство присваивать: «И хотя он <Джолион-младший> со своим слегка циничным юмором подмечал, что они не только трогают ее доброе сердце, но в не меньшей мере удовлетворяют и ее потребность властвовать, его все же умиляло, что у нее столько „несчастненьких”» — так оценивает отношения Джун с ее подопечными ее отец.

В этих отношениях существуют по-форсайтовски жесткие правила: как только кто-то из ее протеже умудряется продать картину, Джун теряет к нему интерес и тут же заменяет его новым.

Ее кузина, дочь Сомса Флер, тоже столкнувшаяся в самом начале жизни с любовным разочарованием, выберет совсем иной путь: она выйдет замуж, родит сына и пытается сделать светскую карьеру. Она тоже будет коллекционировать талантливых людей — но отнюдь не несчастненьких, а, напротив, успешных и блестящих. Флер неустанно находит и зазывает на свои изысканные завтраки и ужины всех, кто хоть чем-то знаменит,— в основном модных молодых поэтов и художников, но старые писатели (в одном из них легко распознать автошарж Голсуорси) и политики ей тоже годятся — она хочет иметь «настоящий салон». Это хоть и тщеславное, но довольно невинное, почти детское развлечение, однако именно оно заставит ее пережить вполне взрослые разочарование и стыд.

При всем несходстве типов собирательств, которыми Джун и Флер заполняют жизнь, в них, помимо уже упомянутой форсайтовской склонности присваивать, есть еще одна общая и абсолютно антифорсайтовская черта — они по определению затратны. Прибыль — удел стариков.

Собственность как любовь

Свадебная фотография, 1890. Фото: Alamy/ТАСС

Единственной ненадежной инвестицией Сомса Форсайта оказалась любовь — а он вложил в нее очень много, хотя, кажется, ни разу не произнес этого слова. Он не умел отделить любовь к первой жене от чувства собственности, и это разбило ему сердце, а ей значительную часть жизни. Начавшаяся с уже упомянутого «это мое собственное», любовь Сомса к дочери полностью перевернет исходную формулу: он станет собственностью дочери сам. И на этот раз это будет взаимная любовь, но совсем неравноправная: Сомс станет любить дочь неразумно и жертвенно, а она его — нежно и требовательно, именно так, как любят дочери любящих их отцов.

Ради ее счастья он пойдет на немыслимое унижение — попытку примирения (неудачную) с первой женой. Когда ему покажется, что дочь оскорблена, он бросится (очень неуклюже) на ее защиту, жертвуя на этом пути самым ценным для себя — и к тому моменту это уже не собственность. Сомс, главной гордостью которого к концу жизни окажется абсолютная добросовестность в делах и честное имя, идет на подлог и провокацию, а потом и на скандальный процесс — лишь бы отомстить обидчице.

Он долго делает вид, что собирает картины как деловой человек — для выгодной перепродажи, и страшно гордится тем, что собранная им коллекция стоит вчетверо против того, что он за нее заплатил. Но как бы он ни притворялся перед собой и окружающими, искусство становится второй после дочери любовью его жизни. Это чувство не принесет ему тревог и не потребует жертв, но именно за него он и погибнет, спасая в пожаре самые любимые свои картины.

«С яростью в сердце Сомс опять ринулся к стене и вцепился в другого Гогена. Пестрая штука — единственная, кажется, покупка, на которой ему удалось обставить Думетриуса. Словно из благодарности, картина легко далась ему в обожженные, дрожащие руки. Он отнес ее на окно и постоял, задохнувшись, переводя дыхание. Пока можно дышать здесь, на сквозняке между открытым окном и дверью, надо продолжать снимать их со стены».

Стоит ли напоминать, что пожар в галерее начался из-за того, что поглощенная своими переживаниями дочь оставила в галерее непотушенную папиросу.

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Призраки в мешке Призраки в мешке

«Нечисть»: крепкий подвальный хоррор на основе успешной короткометражки

Weekend
Глобус, который мы потеряли Глобус, который мы потеряли

Хит-парад самых известных стран, которых не было

Maxim
Современная космология − точная наука Современная космология − точная наука

О вкладе отечественных ученых в фундамент и развитие современной космологии

Знание – сила
«Такое может случиться с каждым»: 4 серьезных удара по нашей психике «Такое может случиться с каждым»: 4 серьезных удара по нашей психике

Многие из нас годами страдают, испытывают эмоциональный дискомфорт

Psychologies
«В церкви Божией разгласия» «В церкви Божией разгласия»

Почему и как образовались сразу две «параллельные» русские митрополии?

Дилетант
Зена, Баффи и Сабрина: как выглядят сейчас актрисы подростковых сериалов Зена, Баффи и Сабрина: как выглядят сейчас актрисы подростковых сериалов

Как звезды знаменитых сериалов выглядят спустя десятилетия после завершения шоу?

Cosmopolitan
Как создатель автомобиля Бонда и его жена стали миллиардерами, бросив вызов Илону Маску Как создатель автомобиля Бонда и его жена стали миллиардерами, бросив вызов Илону Маску

Хенрик Фискер после краха решился снова бросить вызов Илону Маску

Forbes
Из подчиненного в начальники: 4 качества, которые сделают из тебя генерального директора Из подчиненного в начальники: 4 качества, которые сделают из тебя генерального директора

Присмотрись к этим советам, если у тебя есть серьезные карьерные амбиции.

Playboy
В поисках стартапов: каково будущее корпоративных венчурных инвестиций В поисках стартапов: каково будущее корпоративных венчурных инвестиций

Сейчас за стартапами все охотятся корпорации, которые надеются укрепить позиции

Forbes
Что нас ждет в будущем: 3 удивительных прогноза от физика и футуролога Митио Каку Что нас ждет в будущем: 3 удивительных прогноза от физика и футуролога Митио Каку

Физик Митио Каку поделился тремя прогнозами по поводу будущего человечества

Playboy
Стабильность — признак мастерства: обзор на Hitman III Стабильность — признак мастерства: обзор на Hitman III

Hitman III — заключительная часть трилогии о киллере под именем Агент 47

Esquire
Вариант нормы Вариант нормы

Чтобы построить здоровые отношения, нужно сначала понять, что они представляют

Cosmopolitan
Фильм «Охотник на монстров» – веселое и безмозглое зрелище Фильм «Охотник на монстров» – веселое и безмозглое зрелище

Перед обаянием фильма «Охотник на монстров» просто невозможно устоять

GQ
Как Мелинда Гейтс превратила Microsoft в компанию, где не страшно произнести: «Я был неправ» Как Мелинда Гейтс превратила Microsoft в компанию, где не страшно произнести: «Я был неправ»

Отрывок из книги Мелинды Гейтс «Момент взлета»

Forbes
Победа Меркель: кто может стать новым канцлером Германии Победа Меркель: кто может стать новым канцлером Германии

Возможный сменщик Ангелы Меркель — Армин Лашет — скорее всего, продолжит ее курс

Эксперт
Зависимость от «врага»: как образ Запада определяет российскую идентичность Зависимость от «врага»: как образ Запада определяет российскую идентичность

Власти и гражданам России нужно перестать соотносить свои проблемы с Западом

Forbes
10 песен Ольги Бузовой, которые знает даже твоя бабушка 10 песен Ольги Бузовой, которые знает даже твоя бабушка

Главные треки Ольги Бузовой, которые не покидают топ чартов

Cosmopolitan
8 суеверий, связанных с числами (а также почему мы выбрали 8) 8 суеверий, связанных с числами (а также почему мы выбрали 8)

Список чисел, которые вызывают очень сильные эмоции по всему миру

Maxim
По следам братьев Гримм По следам братьев Гримм

В Германии есть места, где оживают сказки братьев Гримм

Лиза
Правила съема Правила съема

Советы для молодых людей, которые ищут съемное жилье

Лиза
Поминутная тарификация. Как планировать дела, чтобы ими было приятно заниматься Поминутная тарификация. Как планировать дела, чтобы ими было приятно заниматься

Коучи Роджер Сайп и Робб Збиерски — об идеальной технике тайм-менеджмента

Reminder
«Не могу написать в объявлении, что я Дед Мороз с антителами, потому что у меня их нет»: актёр о работе в праздники «Не могу написать в объявлении, что я Дед Мороз с антителами, потому что у меня их нет»: актёр о работе в праздники

Как работает Дед Мороз, который ни разу не давал объявлений

VC.RU
10 нетривиальных мест, куда надо съездить заядлому рыбаку 10 нетривиальных мест, куда надо съездить заядлому рыбаку

Рыбалка – это не только спортивный азарт, но и изучение страны

GQ
«Люди обожают большие кнопки»: почему мозг считает мышь и тачскрин лучше голосовых технологий и как это влияет на дизайн «Люди обожают большие кнопки»: почему мозг считает мышь и тачскрин лучше голосовых технологий и как это влияет на дизайн

Как эволюционные механизмы влияют на наш выбор устройств и интерфейсов

VC.RU
Вход в зону комфорта: как заниматься спортом зимой Вход в зону комфорта: как заниматься спортом зимой

Зимой тоже можно заниматься спортом в удовольствие: объясняем, как это делать

РБК
Скромная месть: автор «Убивая Еву» сняла фильм о девушке, пытающейся наказать насильников подруги Скромная месть: автор «Убивая Еву» сняла фильм о девушке, пытающейся наказать насильников подруги

«Девушка, подающая надежды» — гендерный дискурс в оболочке комедийного триллера

Forbes
Ореховая паста с контрацептивами поможет британцам в борьбе с инвазивными белками Ореховая паста с контрацептивами поможет британцам в борьбе с инвазивными белками

Великобритания разработала план по снижению рождаемости у каролинских белок

N+1
«Мужчинам для женитьбы достаточно иметь пульс»: почему сериал «Бриджертоны» так возмутил российские соцсети и стоит ли его смотреть «Мужчинам для женитьбы достаточно иметь пульс»: почему сериал «Бриджертоны» так возмутил российские соцсети и стоит ли его смотреть

Разбираемся в феномене сериала «Бриджертоны»

Forbes
Распухший супернептун не вписался в теории формирования экзопланет Распухший супернептун не вписался в теории формирования экзопланет

Супернептун WASP-107b обладает очень низкой объемной плотностью

N+1
Из опенсорсного Yahoo! и справочника о порно — в первую интернет-энциклопедию: история рождения и первого года Wikipedia Из опенсорсного Yahoo! и справочника о порно — в первую интернет-энциклопедию: история рождения и первого года Wikipedia

Откуда взялся движок Wiki и почему проект «выстрелил» после теракта 11 сентября

VC.RU
Открыть в приложении