Очерк Сергея Николаевича об Алле Сигаловой

СНОБРепортаж

Память, говори!

Сцена для двоих

Об Алле Сигаловой известно, что она всю жизнь ставит танцы и иногда выступает в роли ведущей на ТВ. Талантливый хореограф, педагог, режиссер, она не только активно присутствует в театральном процессе последних трех десятилетий, но и сама формирует его, поставив множество спектаклей на разных сценах мира. Ее семейный и творческий союз с режиссером Романом Козаком – история большой любви, трагически оборвавшейся семь лет назад. Никогда раньше Алла не рассказывала о своей жизни с Романом. «Сноб» первым публикует фрагменты из ее будущей книги.

Текст ~ Сергей Николаевич
Фотографии ~ Иван Кайдаш
Стиль ~ Елисей Косцов

Каждый раз она назначает мне встречу в одном и том же ресторане. Это «Чехов» в камергерском переулке. Там тихо, накрахмаленные скатерти, официанты узнают в лицо. Да и машину легко припарковать на стоянке МХТ во внутреннем дворе. Ей полагается, она там своя. Если опаздывает, я стараюсь что-нибудь успеть перекусить до ее прихода. Знаю, она ничего не ест, всегда только одна вода и кофе. Уговоры хотя бы заглянуть в меню бессмысленны. Никогда не уступит. «Капучино, пожалуйста». И все… Мы пьем воду-кофе, говорим, потом идем вместе в какой-нибудь театр. Не специально, но так получается: то у нее есть второй билет, то у меня приглашение на двоих.

В нашей прошлой жизни было много всякого театра, и мы легко понимаем друг друга. Много раз замечал, что новые дружбы не складываются, если совсем нет никакого общего прошлого. Теперь его в любом случае у нас больше, чем будущего. Поэтому стараемся держаться вместе, не упускать друг друга из вида, поддерживать, когда кому-то плохо. Так было семь лет назад, когда умер ее муж, режиссер Роман Козак.

Горстка театральных людей, стая перелетных птиц, кочующих с премьеры на премьеру, с фестиваля на фестиваль. Жизнь пролетает со скоростью пикирующей ласточки. Теперь наступает время мемуаров. Кто-то их сочиняет, исправно выкладывая свои мини-рассказы в виде постов в FB, кто-то роется в старых дневниковых записях в надежде выудить оттуда какой-то эксклюзив, а кто-то ищет себе прилежного литзаписчика, чтобы доверить собственные путаные мысли и разрозненные эпизоды. Кому это надо? Зачем? Кто это будет читать? Бессмысленные вопросы. На самом деле это всегда надо только тебе. Ну, может быть, еще узкому кругу лиц, как-то задействованных в твоей истории. Да и то в меру. Иногда, впрочем, звонят из издательства и предлагают рассказать твою «историю успеха». От сочетания этих слов сводит скулы и начинает неприятно сосать под ложечкой. И не очень понятно, как себя вести. Сразу отказаться, попросить перезвонить, а потом не брать трубку, выслушать, что, собственно, от тебя ждут?

Алла Сигалова, услышав про «историю успеха», позвонила мне посоветоваться.

Мы знакомы давно, хотя близко особо никогда не дружили. Просто я всегда знал, что она есть. Прекрасная, гордая, строгая Алла, которую я помню с самой ее юности, с первых «служанок» в «Сатириконе», для которых она поставила совершенно умопомрачительные по тем еще советским временам танцы. Потом было много всего – и со звездами первой величины, и с совершенно зелеными дебютантами, которых она превращала в звезд.

Как гениальный костоправ, Алла выправляла им спины, лепила заново тела, сочиняла новый пластический кодекс, без которого современному актеру никуда. Собственно, она одной из первых ввела его в учебный обиход современных театральных вузов. Отсюда и постоянный спрос на Сигалову, на ее метод, показы, хореографию. Всё, что она предлагает, кажется невероятно простым. Но попробуй сделать это без подготовки – шею точно сломаешь. а Сигалова учит, как держать ее прямо. В любых обстоятельствах, при любых поворотах судьбы.

– Я не хочу писать про себя. Это совсем неинтересно, – размышляет она вслух.

– Тогда о ком? – спрашиваю я.

– О людях. Их было много. Они замечательные.

– Тогда начни писать с ромы.

– Уже начала.

Из воспоминаний Аллы Сигаловой:

«Я опять не сплю. Смотрю сквозь липкую темноту на дверь своей комнаты... Кажется, еще секунда – и ты появишься, чуть приоткрыв ее, как всегда, тревожась меня побеспокоить. Я смотрю и смотрю на дверь... Сейчас это стало частью моей жизни, главным занятием моих ночей.

Я вхожу в квартиру, и ты всегда встречаешь меня, что бы ни делал, каким бы серьезным делом ни был занят: услышав мягкий хлопок остановившегося лифта, ты спешишь к входной двери, чтобы обнять меня, помочь снять пальто, плащ, шубу... Так же, когда я уходила из дома, знала, что ты оставишь свои дела и выйдешь в прихожую меня проводить. Этот порядок, традицию ввел в нашу жизнь ты, так было все шестнадцать лет, и иначе быть не могло. Даже тогда, когда каждое движение причиняло тебе нестерпимую боль, ты поднимался с постели в этих двух случаях: ты всегда меня встречал и всегда меня провожал... Лифт останавливается на нашем этаже, я подхожу к нашей двери, я достаю ключ, открываю дверь. Тишина, теперь я вхожу в наш пустой дом».

Начало театрального романа. Алла Сигалова и Роман Козак.

Алла Сигалова и Роман Козак стали известной театральной парой у меня на глазах. До того каждый существовал по отдельности. Он – надежда отечественной режиссуры времен перестройки. Один из режиссеров-первачей 1980-х годов. Первым поставил Мрожека, первым прославил «Чинзано» Петрушевской на мировых подмостках, первым заставил заговорить о новом театральном поколении, рвущемся из своих полулегальных подвалов на просторы большой сцены. Был немногословен, как-то по-мужски значителен и серьезен. Говорил мало, смотрел задумчиво и выжидательно, словно примеривался к схватке на ринге или прыжку из-за кулис. Помню его еще молодым, красивым, кудрявым, в белом свитере с высоким воротом. На заседании режиссерского кабинета ВТО он выглядел так, будто проезжал мимо на лыжах. Вот попросили выступить, и не смог отказаться. Случайный гость в чужой компании. Он тогда, кажется, быстро свалил. И стало сразу понятно, что с ним вместе ушла энергия какой-то новой жизни, которая теперь обреталась совсем по другим адресам. Все заскучали и свернули обсуждение.

С Аллой я познакомился в самолете, когда возвращался из Вашингтона в Москву. Ноябрь 1989 года. Это был один из прощальных рейсов Pan American: стюарды со стюардессами были пьяными, обивка на креслах рваной, туалеты всю дорогу подозрительно закрытыми. Еды почти никакой, зато выпивки – хоть залейся. Одиннадцать часов лета и столько же часов непрерывного разговора. Позади наша первая Америка. Мы еще не знаем, когда туда снова вернемся и вернемся ли, но стараемся об этом не думать. Перед нами открывались новые просторы и горизонты, как в иллюминаторе «боинга», куда мы не удосужились ни разу заглянуть за время нашего перелета. Да и что бы мы там увидели, кроме облаков и густого тумана? Зато в жизни моей спутницы все было предельно ясно: ее цель – свой театр, где она могла бы свободно творить, фантазировать, ставить. Я и сейчас вижу ее четко очерченный профиль на фоне ночного неба, ее маленькие руки, сжатые в решительные кулаки, ее целеустремленность. Мы еще недостаточно пьяны, чтобы швыряться именами Пины Бауш или Марты Грэм, но я знаю, о ком она думает, когда говорит о своей труппе и спектаклях, которые намерена поставить. в свое прошлое она меня не впустила. Там была какая-то тайна, какая-то травма, которая все еще болела и кровоточила. Она только дала понять, что настоящей танцовщицей ей не быть.

– Наверное, в детстве ты мечтала быть примой-балериной? – спросил я ее.

– Нет, не мечтала.

– Почему?

– Для примы я недобрала по росту. есть законы профессии. в балете их нельзя нарушать.

Эта фраза прозвучала так жестко, что у меня даже не возникло мысли вступить в дискуссию об исключениях, о которых она, конечно, была осведомлена не хуже моего. И еще я запомнил ее залихватскую фразу «Прим много, а хороших характерных танцовщиц наперечет».

В шереметьево-2 мы расстались. Ее встречали дочка Анечка и бледный юноша балетного вида с большим букетом цветов. Не помню, чтобы она нас знакомила, не помню, как мы распрощались. В Москве жизнь, как водится, понеслась по разным колеям и маршрутам, которые лишь изредка пересекались на премьерах.

Потом я узнал, что ее мужем стал Роман Козак.

Платье из шелкового шифона, Dior; серьги-пуссеты Bulgari Bulgari из белого золота с черным ониксом, Bulgari.

Ты помнишь, как вы познакомились?

Конечно! Паша Каплевич позвал меня к Лунгиным. «Лена делает такие пельмени!» Ну, пошли. А там уже был Рома.

Ты знала, кто это? Видела его спектакли?

Нет, даже не интересовалась. То есть я про него слышала, но все-таки я была из другого стана: Виктюк, балет, пластический театр. Мне было интересно в первую очередь все, что связано с движением. А у него сидят и говорят. Ну и зачем мне это?

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Боевая поэзия Боевая поэзия

Как устроен и на чем зарабатывает российский баттл-рэп

РБК
Китайские церемонии и арабская дипломатия. Как незнание культуры другой страны может разрушить бизнес Китайские церемонии и арабская дипломатия. Как незнание культуры другой страны может разрушить бизнес

Как не оказаться на грани банкротства из-за культурных различий и стереотипов

Inc.
Что такое калланетика и помогает ли она похудеть: 9 упражнений Что такое калланетика и помогает ли она похудеть: 9 упражнений

Эффективный комплекс упражнений для укрепления мышц, которые можно делать дома

РБК
Реки крови и гречишный шоколад: как выигрывать конкурентную борьбу на «алых» рынках Реки крови и гречишный шоколад: как выигрывать конкурентную борьбу на «алых» рынках

Как российская компания может добавить значимых отличий своему ассортименту

Forbes
Андрей Борисов: Театр – это эссенция жизни, субстрат смыслов Андрей Борисов: Театр – это эссенция жизни, субстрат смыслов

Гендиректор МАМТа — о миссии театра, лидерстве и ценностях для нового поколения

Ведомости
4 ингредиента, которых не должно быть в твоем шампуне: мнение трихологов 4 ингредиента, которых не должно быть в твоем шампуне: мнение трихологов

Ингредиенты в шампунях, которые могут нанести урон здоровью кожи головы

VOICE
Команда спасателей Команда спасателей

Справляемся с отпускными кризисными бьюти-ситуациями

Moodboard
Тело, страхи и перверсии: Дэвид Кроненберг в пяти фильмах Тело, страхи и перверсии: Дэвид Кроненберг в пяти фильмах

Работы, которые помогут лучше понять Дэвида Кроненберга

Правила жизни
Банановые перспективы российских субтропиков Банановые перспективы российских субтропиков

Инвесторы хотят импортозаместить экзотические фрукты

Агроинвестор
Кабачки Кабачки

Куда девать кабачки летом?

Здоровье
Все не просто так: почему теннисный мяч ярко-желтого цвета? Все не просто так: почему теннисный мяч ярко-желтого цвета?

Почему в итоге ярко-желтый окрас стал «официальным» для теннисного мяча?

ТехИнсайдер
В Белизе обнаружили гробницу майяского правителя В Белизе обнаружили гробницу майяского правителя

Что археологи обнаружили в царском захоронении древних майя

N+1
Глаз-синхротрон Глаз-синхротрон

О том, как научить искусственный интеллект понимать, а не угадывать химию

Наука и жизнь
В такси на Дубровку В такси на Дубровку

Ищешь живописное место для фотосессии? Советские фильмы знают ответ!

Лиза
Круизы: новая глава Круизы: новая глава

Rei — проект 196‑метровой круизной яхты от конгломерата Viken Group

Y Magazine
В России художник — пророк В России художник — пророк

Что и как видит художник и зачем вообще нужны искусствоведы

Монокль
Погружной или стационарный блендер: какой выбрать Погружной или стационарный блендер: какой выбрать

Сравниваем плюсы и минусы погружного и стационарного блендера

CHIP
Люди, традиции, поговорки и преступления Люди, традиции, поговорки и преступления

Из чего Льюис Кэрролл создал «Алису в Стране чудес»

Weekend
У Татьяны Замировской вышла книга «Свечи апокалипсиса». MAXIM публикует эксклюзивный отрывок У Татьяны Замировской вышла книга «Свечи апокалипсиса». MAXIM публикует эксклюзивный отрывок

Книга про самый дорогогой свечной бутик в Нью-Йорке основана на реальном опыте

Maxim
Что следует знать начинающему инвестору Что следует знать начинающему инвестору

Что надо знать, когда планируете начать инвестировать?

Наука и техника
Астероидные кольца, сила гравитации и сжатие звездного облака: откуда взялась Луна Астероидные кольца, сила гравитации и сжатие звездного облака: откуда взялась Луна

Почему ни одна из гипотез не может объяснить, как на самом деле «родилась» Луна

Maxim
Вековые традиции Вековые традиции

Не получается нарисовать стрелки, а тени сразу скатываются?

Лиза
«Император Святой Руси» «Император Святой Руси»

Что в XV-XVIII веках означало слово «чин»?

N+1
Партнер по религиозным соображениям Партнер по религиозным соображениям

Как Россия создает базу для привлечения исламского капитала

Эксперт
Самовыражение в наклейке Самовыражение в наклейке

Платёжные стикеры популярны, но теряют шансы на рост

Ведомости
Мужчины придут сами: почему ТЦ не пытаются привлечь самых перспективных покупателей Мужчины придут сами: почему ТЦ не пытаются привлечь самых перспективных покупателей

Каких покупателей стараются привлекать торговые центры?

Forbes
Превратить экранное время в деньги: как поколение альфа зарабатывает в смартфонах Превратить экранное время в деньги: как поколение альфа зарабатывает в смартфонах

Дети и подростки, которым исполняется около 15 лет, уже зарабатывают деньги

Forbes
Катапульта, побег в СССР и месть юнги: великая и странная история парохода Bremen Катапульта, побег в СССР и месть юнги: великая и странная история парохода Bremen

От металлургии до гидродинамики: история парохода Bremen

ТехИнсайдер
Если кто-то подавился Если кто-то подавился

Как помочь человеку, если он подавился?

Здоровье
Исследование: мозг пользователей TikTok работает иначе в рискованных ситуациях Исследование: мозг пользователей TikTok работает иначе в рискованных ситуациях

У пользователей TikTok и Reels возрастает склонность к импульсивным решениям

Inc.
Открыть в приложении