Знаменитая теннисистка — о конкуренции вне корта, допинг-контроле и мопеде

Русский репортерСпорт

Спорт / Теннис

Кузнецова своего счастья

Знаменитая российская теннисистка — о конкуренции вне корта, допинг-контроле и не выигранном мопеде

Светлане Кузнецовой было 14 лет, когда она собрала чемодан и уехала в Испанию заниматься теннисом. Она не знала язык и не очень-то любила теннис, хотя тренировалась к тому моменту уже семь лет. Так началась история спортсменки, которая в 19 лет выиграла Открытый чемпионат США, а в 23 — «Ролан Гаррос». Потом из-за травмы она пропустила полгода и долго добивалась возвращения в мировую элиту. В итоге вернулась. И стала лучшей россиянкой в рейтинге WTA (Women's Tennis Association)

Текст : Мария Цырулева

Мопед не ее

Хотя началась история, конечно же, раньше — когда Александр Кузнецов, отец Светланы, известнейший тренер по велоспорту, не стал отдавать дочь в велогонки, а выбрал для нее теннис.

— Решение было за родителями, — рассказывает Светлана. — Когда мама (Галина Царева — велогонщица, шестикратная чемпионка мира. — РР) завершила карьеру, папа решил, что теперь будет тренировать только мужчин. Он говорил, что когда мужчины и женщины тренируются вместе, это отвлекает спортсменов, начинаются романы. И не стал ради меня создавать женскую команду. В Санкт-Петербурге, на Крестовском острове, где я родилась, было много кортов, вот меня и отдали в теннис. До 14 лет я абсолютно не понимала, что в этом теннисе интересного. Просто родители заставляли, и я ходила на тренировки. Правда, не показывала каких-то заоблачных результатов, была восьмой-десятой по России. Но могла и выиграть, если была мотивация. Помню, мы с мамой приехали на соревнования в Москву. Кстати, в столице к нам, как правило, относились настороженно, не принимали, мы там чувствовали себя людьми как будто из другого круга. Так вот — я увидела призы, которые должны были достаться победителям. Это были два велосипеда: один побольше, другой поменьше, и два мопеда, один из которых был также больше другого. Соревнования проводили среди мальчиков и девочек в двух возрастных группах. Я почему-то решила, что мопеды отдадут старшим, а велосипеды достанутся младшим. И так мне захотелось этот мопед, так я старалась выиграть! И выиграла. Оказалось, правда, что мопеды были для мальчиков. Так что я получила велосипед. Не самый лучший подарок для ребенка из семьи велогонщиков, правда? Ну, и еще санки пластмассовые мне дали, потому что мы и в парном разряде заодно выиграли. Я проплакала несколько часов, честное слово. Мама только и говорила: «Ты чего ревешь, а не радуешься? Ты наконец-то выиграла турнир!» А мне было все равно... Но когда мне исполнилось четырнадцать, я переехала в Испанию и там реально зафанатела от тенниса. Да так, что никакие дополнительные стимулы мне стали не нужны.

— Что же такого произошло в Испании?

— Во-первых, мне вдруг стало жалко родителей. Я поняла, сколько денег они потратили на мои занятия спортом. Папа говорил, что содержать теннисиста — это почти что содержать целую велосипедную команду. Мне захотелось показать маме и папе, что это все было не впустую. А во-вторых… Я, наверное, слишком чувствительный человек, но мне тренировки в России казались очень жесткими. Такой, знаете, пресс, когда тренеры постоянно говорят тебе, что ты бездарный, что ничего не умеешь и у тебя никогда ничего не получится. Они ведь, может, и не имели этого в виду, просто хотели стимул какой-то дать. Но мне все это слышать было тяжело. А тут я приехала в Испанию, и мне говорят: «Ты так круто играешь! А немного потренируешься — будет еще лучше!» Понятно, что это говорилось в том числе и для того, чтобы людей привлечь и денег на них заработать. Но на мне это сработало. Ушло напряжение, я перестала постоянно беспокоиться о том, что ничего не могу, и вдруг полюбила спорт. Мне стало в кайф играть!

— Вы любите, когда вас хвалят?

— Просто когда тебе в детстве все время повторяют, что ты так себе, ты начинаешь в это верить. А потом вдруг находится кто-то, кто замечает твои успехи, поддерживает. И у тебя внезапно вырастают крылья.

— То есть вы не из тех, кто делает назло: мне говорят, что у меня не получится, а я докажу?

— Ну, назло я тоже могу что-нибудь сделать. Вернее, вопреки. Не люблю слово «назло». Зло — это вообще не про меня, я стараюсь жить так, чтобы не причинять никакого вреда людям. Мне кажется, это просто самая нелепая вещь в мире — делать зло.

Собака в дорогу

— Первый месяц в Испании был тяжелым. Я училась в теннисной академии, а жила в испанской семье. Они не говорили по-английски, я ни слова не понимала по-испански. Шесть дней в неделю тренировалась, в субботу меня забирали родители (у папы была велобаза в двух часах езды от Барселоны). В понедельник снова возвращалась к тренировкам. Я скучала по дому, по родителям, скучала по собаке. Но у меня не было другого выбора. Через шесть месяцев я уже все понимала по-испански.

— Без репетитора?

— Один раз сходила на занятия и бросила это дело. Чтобы выучить любой язык, лучше погрузиться в среду. У тебя просто не остается выбора. Так я и заговорила по-испански. Всю жизнь, кстати, мечтала знать французский, но так и не занялась. А сейчас уже сомневаюсь, нужно ли мне это. Сейчас я предпочла бы заниматься другими вещами, если бы была возможность: ходить на уроки танцев, гитары или пения. Я очень люблю музыку.

— Какую?

— Мне нравится все. Я была фанаткой «Алисы» в детстве. То есть я люблю рок. Но сейчас чаще хип-хоп или рэп слушаю. Из русских: «Баста», L’One, мне нравятся их тексты.

— Спеть смогли бы?

— Смогла бы рэп зачитать. Но только в караоке и в узком кругу друзей.

Светлана прерывается, чтобы попросить воды: с лимоном для себя, без лимона — для своего пса Дольче. Похоже, детская привязанность к собакам переросла во взрослую любовь. Дольче, или Дольчик, — американский булли, который со Светланой почти всегда и везде, даже на тренировочных сборах в Америке или на интервью, сидит рядом с хозяйкой и еле слышно сопит. На играх Дольче не бывает, это запрещено правилами. Рассказывают, правда, что не все этих правил придерживаются: Серена Уильямс, по слухам, все-таки приносит на игры свою маленькую собачку в сумке.

— В этот раз не брала Дольче с собой в Штаты — забеспокоился прямо перед посадкой в самолет, так что решила его оставить в Москве, — улыбается Светлана. — Теперь ему хорошо: у него никаких джетлагов, он спит ночью, а вот я — нет.

— Как он переносит долгие перелеты?

— Ненавидит. Даю ему успокоительное, снотворное. Он летает в салоне вместе со мной, сидит в ногах — у меня есть документы о том, что он мне необходим как эмоциональная поддержка.

— А вы как переносите перелеты?

— Когда я приезжаю на турнир и мне нужно быстрее адаптироваться, первым делом иду заниматься спортом. Подвигаюсь, устану физически и сразу начинаю чувствовать себя лучше. Ну а помогают спать таблетки, конечно. Иногда без них никак.

— Сколько месяцев в году вы проводите не дома?

— Месяцев семь-восемь. Но каждый раз, когда есть возможность, возвращаюсь домой.

— Дом — это теперь Москва?

— Сейчас, наверное, да. Хотя папа, мама, брат, племянники — все живут в Санкт-Петербурге. И я к ним иногда прилетаю. Беру билет на самолет, села и полетела. Слава богу, самолетов много, лететь недалеко. Но с соревнований обычно приезжаю в Москву. На подзарядку. Потому что вне дома чувствуешь себя одиноким. А еще представьте, что такое турниры WTA. Это одна раздевалка на 128 человек, это участники, живущие в одном отеле. И я вот так живу уже больше пятнадцати лет.

— Фигуристки и гимнастки рассказывают страшные вещи о таком вот «сожительстве». Говорят, что конкурентки подсыпают друг другу битое стекло в коньки или добавляют отраву в еду. В теннисе такого нет?

— Такого не было. Конечно, конкуренция есть, и она жесткая, все-таки это индивидуальный вид спорта, это 120 человек, претендующих на самые высокие места. Мы вместе постоянно ездим, видим друг друга каждый год, знаем сильные и слабые стороны друг друга, общаемся, приятельствуем. При этом каждый за себя, ты постоянно один и все время должен об этом помнить. Конечно, мы завидуем друг другу. Злословим. Но до откровенных подлостей еще никто не скатывался.

— А близкие друзья у вас в женском теннисе есть?

— Нет.

Маша и мельдоний

— Злословие — это, например, то, что происходит сейчас вокруг истории с Марией Шараповой? Она уже отбыла 15-месячную дисквалификацию, потеряла свои позиции в рейтинге WTA и вернулась на корт. Тем не менее есть теннисистки, которые по-прежнему обвиняют Шарапову в нечестной борьбе.

— О Марии сейчас можно услышать и прочитать очень много плохого. И мне это не нравится. В первую очередь мне все эти нападки кажутся неуважением. Причем неуважением не только к Шараповой, но и ко всем, кто играет на турнирах WTA, к самим себе. Да, мы конкуренты, мы соперницы. Но не надо забывать, что мы выступаем в одном турнире, что мы все — одно большое сообщество. Да, мы где-то боремся не только за призы, но и за спонсоров, но и это не должно становиться поводом к тому, чтобы поливать грязью своих коллег. Я вообще против громких высказываний теннисистов в прессе. Если у тебя есть претензии к кому-то, подойди к этому человеку, поговори, разберись с ним лично. Зачем же сразу бежать и за спиной у человека во всеуслышание говорить о нем гадости?

— Как вы относитесь к истории с Марией?

— Я Машу уважаю и очень хорошо к ней отношусь.

— Как вы сами контролируете лекарства, которые употребляете? Неужели регулярно мониторите списки Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), чтобы понимать, какие препараты можно принимать, а какие — нет?

— Невозможно следить за этим самостоятельно. Во-первых, вы бы видели эти списки. Они огромные! И я как спортсмен просто не в состоянии каждую бутылочку с каплями для носа сверять с этим огромным перечнем. Вторая проблема: те, у кого нет медицинского образования, могут просто не знать международных названий того или иного вещества, которое содержится в лекарстве. Простой пример все с тем же мельдонием. Вещество, которое запретило ВАДА, — мельдоний. Российское лекарство называется милдронат. Не каждый, даже зная о запрете мельдония, поймет, что милдронат теперь тоже нельзя употреблять. Поэтому, конечно, во всем, что касается препаратов, мне помогают врачи, которые есть в моей команде. И на них лежит огромная ответственность. Иногда они объясняют мне, почему какие-то таблетки принимать можно, а какие-то нельзя. Но чаще всего я просто хочу от них четких инструкций: какие лекарства пить, когда не можешь заснуть, какие — при простуде (мне ведь нельзя обычный «Колдрекс», например) или как собрать аптечку в дорогу. Я, конечно, хотела бы сама в этом получше разбираться. Но я также понимаю, что специалистом в этой области я никогда не буду, и доверяю своим врачам.

— Кто еще, кроме врачей, работает в вашей команде?

— Постоянно — два человека. Это тренер по теннису и физиотерапевт. Они ездят со мной на все тренировочные выезды и соревнования. Иногда беру с собой тренера по физподготовке, но это уже получается накладно. Я ведь сама оплачиваю содержание своей команды: зарплаты, перелеты, проживание в командировках. А когда берешь еще одного человека — это дополнительный номер в гостинице. Ну а в Москве на меня много людей работает. С тренировками мне помогает Настя Мыскина (российская теннисистка и тренер, победительница Ролан Гаррос — 2004. — РР), плюс есть те, кто отвечает за работу с прессой, за мои передвижения.

— Вы содержите команду на свои собственные деньги?

— Да. Иногда приходится слышать обвинения в том, что вот, мол, теннисисты очень много зарабатывают. Это не совсем так. Потому что из тех денег, которые ты получаешь, ты сначала процентов 40 должен отдать в качестве налогов в тех странах, где ты работаешь. Потом ты должен потратить приличную сумму на содержание команды. Так что остается не так уж много.

— Сколько в месяц в среднем вы тратите на команду?

— Точную сумму сейчас назвать не могу, но примерно 30–40 тысяч евро. И это минимум. Поэтому я могу сказать: чтобы команда окупалась, теннисист должен стабильно стоять в числе первых двадцати в рейтинге. Есть, конечно, спортсмены, которые ездят на турниры без тренеров, чтобы сократить расходы на перелеты и проживание. Но лично я не знаю ни одной теннисистки из первой двадцатки, у которой не было бы своей команды. Некоторые, наоборот, по три-четыре человека с собой возят.

Как убить боль

Рабочий день Светланы Кузнецовой начинается в семь или в восемь утра. Двухчасовая тренировка, обед, сон и еще одна тренировка. Потом занятия по общей физической подготовке. Это в дни, когда нет соревнований. Во время турниров Светлана тренируется дважды в день по полтора-два часа, за день до матча проводит одну тренировку.

— А в день игры разминаешься до матча — примерно полчаса «физика» и 40 минут теннис, — рассказывает Светлана. — Обедаешь, ждешь матч, разминаешься на корте. После игры еще 20 минут на заминку (легкие упражнения, которые выполняют в конце тренировки).

— Теннис — это тяжелая работа?

— Ну смотрите сами. Два года назад я играла турнир в Мадриде. Заканчивала матч в одиннадцать часов ночи, а на следующий день уже снова была на корте — до часа ночи. Потом, без перерыва, снова. И через день — полуфинал с Шараповой в 11 часов дня. И все это, чтобы вы понимали, были матчи, которые шли по три часа каждый день пять дней в неделю. Физически это было просто невозможно.

Светлана поправляет упавшую на лицо прядь волос. Мы встречаемся после фотосессии, и Светлана, еще с макияжем, почти сценическим, и укладкой, выглядит скорее как телеведущая, чем как теннисистка, которая может отмахать ракеткой три часа подряд под солнцем. Но это все один и тот же человек. Этот же человек отрезал себе косу прямо во время финального матча турнира WTA в Сингапуре в прошлом году — потому что мешала играть. Этот же человек после нескольких неудачных сезонов вернулся в теннисную элиту. И этот человек для татуировки (о них, кстати, Светлана не любит говорить — считает, что это личное) выбирает фразу «Pain doesn’t kill me. I kill the pain» («Боль не убивает меня. Я убиваю боль»).

— Разница между очень хорошим теннисистом и просто хорошим в том, что очень хороший теннисист продолжает бороться и находит в себе силы выигрывать, даже когда дела плохи и хочется все бросить, — объясняет Светлана. — Мало кто так может.

— Женский теннис сейчас обвиняют в неженственности, грубости. Вы с этим согласны?

— Женский теннис сейчас просто требует большой физической силы и мощи. Вот я бы, например, очень хотела похудеть. И мне было бы нетрудно этого добиться. Но я понимаю, что тогда у меня пропадет возможность играть в теннис. У меня не будет моих мышц, моя скорость пропадет. Вот когда я закончу теннисную карьеру — пожалуйста. Будем думать, что делать дальше. Но это потом. Сейчас я выбираю теннис, для меня важен максимальный выхлоп на корте, и именно это я ставлю во главу угла.

Фанаты и хейтеры

— Вы помните свой первый выигранный турнир Большого шлема? Вам тогда было 19.

— Помню. Это было как прыгнуть с третьего этажа на двадцать первый. То есть ты до этого живешь в другом мире. Есть те, кто выигрывал турниры Большого шлема, и есть все остальные. И ты принадлежишь ко «всем остальным». А когда переход из одного мира в другой происходит, ты не сразу понимаешь, как это случилось. Конечно, через некоторое время, через года три-четыре, осознаешь, что ты много для этого сделал, что это не было случайностью. Но сколько же времени должно было пройти! А вот победу на Ролан Гаррос я уже восприняла совсем по-другому, по-взрослому, понимая, сколько сил на это было потрачено.

— Когда было легче играть? Когда только начинали или сейчас, после того как вернулись в десятку лучших?

— Наверное, сейчас. Потому что появились уверенность, осознанность, зрелость, спокойствие. У меня уже большой опыт. Я знаю, что мне делать, могу предвидеть, как будут развиваться события, как я буду себя чувствовать. Могу по-разному выстраивать свой соревновательный график, чтобы не «выдыхаться». Когда ты на высоком уровне играешь уже несколько лет, понимаешь, как важно бережно относиться к календарю, давать себе возможность и отдыхать, и тренироваться, и концентрироваться на важных для тебя соревнованиях. Еще я перестала слишком сильно расстраиваться, если на каком-то турнире не получилось показать хороший результат. Говорю себе: ничего страшного, ты не можешь каждую неделю играть хорошо. Год длинный, в любой момент есть шанс «выстрелить». Я по-другому чувствую победы, потому что знаю цену каждой. Получаю больше удовольствия.

— То есть главная мотивация продолжать играть в теннис — это удовольствие?

— Не только. Мне нравится ощущать себя успешным человеком. Понимать, что я в десятке лучших. Что могу нормально зарабатывать на жизнь. Это какая-то свобода действий. Мне приятно радовать болельщиков. Это люди, которые живут теннисом, думают только о теннисе. Невероятное ощущение, когда ты понимаешь, что заполняешь собой их жизнь.

— Это как?

— Вот есть у меня, например, поклонница из Японии, Наоми. Она следит за мной, за моей игрой с тех пор, как ей исполнилось 16 лет. Присылает мне небольшие сувениры, подарки, ездит на турниры. Нам в туре всегда говорят: «Пожалуйста, когда вы что-то публикуете в социальных сетях, не указывайте свое местонахождение, если не хотите, чтобы вас преследовали поклонники». А я сделала свою фотографию перед вылетом в Японию, с утра прилетаю, а девочка уже в аэропорту с подарками. Они там даже какой-то фан-клуб небольшой организовали, я им помогаю с билетами, высылаю подарки небольшие: экипировку, ракетки, еще что-то.

— Вас такое обожание не пугает?

— А почему оно должно меня пугать? Это что-то такое особенное, очень искреннее, отличное от того, что видишь в повседневной жизни.

— А критики от болельщиков много слышите? Мы ведь любим ругать, если кто-то из спортсменов наши ожидания не оправдывает.

— Конечно, поливают грязью, конечно, есть негатив. Иногда пишут всякую ерунду. Но я уже перестала обращать на это внимание. Сколько у человека должно быть свободного времени, чтобы он шел ко мне на страницу и писал там всякие гадости? И зачем мне прислушиваться к мнению кого-то, кто не мог найти для себя на эти несколько минут более полезного занятия? К человеку, у которого столько гадости внутри. Он себя не ценит, так почему я должна ценить его?

— О чем вы думаете во время игры?

— В основном о чем-то личном. Не думайте, что во время игры мы только и просчитываем, куда полетит мяч и как поставить ногу. На самом деле мыслей миллион. Только ты должен уметь вовремя абстрагироваться от них. Это одна из самых важных вещей в теннисе. Суметь сконцентрироваться в определенный момент и направить все свои мысли и силы на то, чтобы выиграть. Тот, кто может это сделать, и есть идеальный теннисист.

— То есть физическая подготовка не так уж важна?

— Физическая подготовка безусловно важна. Иначе ты и не попадешь в число сильнейших. Вот только дело в том, что, например, в ТОП-30 все хорошо играют в теннис, а в ТОП-10 пробиваются единицы — те, кто может быть сильнейшим в нужный момент.

Фотографии: Натали Арефьева; Christophe Ena/AP/TASS; Michel Euler/AP/TASS

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Регина Тодоренко: Путешествие – это маленькая жизнь Регина Тодоренко: Путешествие – это маленькая жизнь

Регина рассказала, кем хотела стать в детстве и чему ее научили путешествия

Лиза
Mazda3 Mazda3

На вторичном рынке решает не облик, а надежность и неприхотливость конструкции

АвтоМир
Шила я платье Шила я платье

Яна Рудковская готовит себе платье мечты к венчанию

Vogue
София Коппола — о том, как выбрать идеальную песню для фильма София Коппола — о том, как выбрать идеальную песню для фильма

Режиссер рассказывает истории о лучших музыкальных моментах своих фильмов

Правила жизни
Иностранцы будут тянуть билет Иностранцы будут тянуть билет

Иностранцы без ВУ российского образца приравниваются к бесправным водителям

АвтоМир
Веселей с друзьями Веселей с друзьями

Скарлетт Йоханссон о съемках в новой комедии и не только

Glamour
Павел Федотов. Несостоявшееся сватовство Павел Федотов. Несостоявшееся сватовство

Нелегкая судьба Павла Федотова

Караван историй
Умная материя Умная материя

Армия нанороботов сделает нашу жизнь окончательной фантастикой

Популярная механика
Человек играющий Человек играющий

Сэр Пол Смит уверяет, что чувство юмора и самоирония помогают ему в работе

The Rake
Альцгеймер можно предотвратить! Альцгеймер можно предотвратить!

Эта болезнь пожилых людей может коснуться каждого

Psychologies
Сергей Шнуров Сергей Шнуров

Правила жизни Сергея Шнурова

Esquire
Король зелёного экрана Король зелёного экрана

Энди Серкис и его нарисованные герои

Мир Фантастики
Рожденные революцией Рожденные революцией

Суррогатное материнство выходит из тени

Tatler
Аристократ станка Аристократ станка

Француз Лоран Илер пророчит новую жизнь балету в Театре им. Станиславского

Vogue
Принцесса на горошине Принцесса на горошине

Юная актриса Анамария Вартоломеи — муза Фредерика Бегбедера и Карла Лагерфельда

Vogue
«Говорить с детьми о войне можно и нужно уже с четырех лет» «Говорить с детьми о войне можно и нужно уже с четырех лет»

Сегодня, 22 июня, наша страна отмечает День памяти и скорби. В 1941 году в этот день началась Великая Отечественная война. Об этом еще помним мы, но для детей это всего лишь дата в учебнике. Нужно ли новому поколению напоминать о страшных страницах истории? Нужно, говорит детский психолог Юлия Кононова. Ведь смысл Дня скорби в том, чтобы история не повторилась, чтобы не было войны.

Psychologies
Женщина в погонах Женщина в погонах

Узнай, как девушке поступить в высшее военно-учебное заведение

Лиза
Ад в небесах Ад в небесах

Ответы на самые волнующие вопросы о том, как устроено Солнце

GEO
Большая энциклопедия джентльмена. Том XIV Большая энциклопедия джентльмена. Том XIV

25 правил общения со знаменитыми людьми

GQ
Как перестать кричать на детей Как перестать кричать на детей

Пошаговые рекомендации психолога Екатерины Сигитовой

Домашний Очаг
История любви История любви

Интервью с американской певицей Александрой Сэвиор накануне ее концерта в Москве

Vogue
Георгий Штиль. Мои университеты Георгий Штиль. Мои университеты

Мне повезло — я работал со многими потрясающими актерами

Караван историй
Забуксовал на старте Забуксовал на старте

Сработает ли онлайн-аукцион на первичном рынке авто?

Forbes
Алена Владимирская: «Не надо тащить детей в уходящий мир!» Алена Владимирская: «Не надо тащить детей в уходящий мир!»

Куда пойти учиться – вопрос, который возникает чаще у родителей, чем у детей. Особенно, в последнее время. Современные дети выросли в достатке: ценность денег у них девальвирована. Поэтому и работать надо начинать раньше. Где найти работу, почему родителям не надо давить на детей, и как помочь им определиться с делом жизни, мы поговорили с основателем HR-сервиса «Антирабство» Аленой Владимирской.

Psychologies
9 привычек, чтобы сохранить молодость кожи 9 привычек, чтобы сохранить молодость кожи

Как избежать морщин и темных кругов под глазами, изменения овала лица? Словом, как дольше выглядеть молодой? Этот вопрос волнует многих женщин. Ответом делится глава косметической компании Clarins, один из лучших специалистов в своей области доктор Оливье Куртен-Кларанс.

Psychologies
Надежда русского футбола Надежда русского футбола

Надя Карпова — умница, красавица и наш форвард на женском евро 2017

Tatler
Персона Персона

Мария Хайруллина — девушка, у которой все получилось

SNC
Следите за руками Следите за руками

Николь Кидман и ее способы выглядеть супер-секси в пятьдесят

Tatler
Россия — чебурек Россия — чебурек

Как в одном отдельно взятом заведении общепита социализм случился

Русский репортер
Екатерина Волкова: «Если искры не летят, то какая же это любовь?!» Екатерина Волкова: «Если искры не летят, то какая же это любовь?!»

Интервью с Екатериной Волковой

Лиза
Открыть в приложении