Наука в фантастике: эпизоды истории
К концу 1960-х годов фантастика наконец-то обрела статус влиятельного жанра, который обращается не только к любознательным подросткам, но и ко взрослой искушённой аудитории. Оставаться в рамках популяризации наук или приключенческого чтива её авторы больше не могли. Читатели требовали бóльшего психологизма, глубокого обсуждения проблем бытия, философских обобщений. И в этот важный момент в мировой культуре возникло масштабное течение, названное «новой эрой», которое оказало на фантастику определяющее влияние.
Новая эра
Современные культурологи под «новой эрой» (нью-эйдж, New Age) понимают совокупность духовных практик и верований вне традиционных конфессий, которые стали необычайно популярны на Западе в начале 1970-х годов. Сторонников этого движения объединяло ожидание «великого духовного преобразования», наступления новой, более совершенной эпохи.
Как ни парадоксально, но корни идеологии нью-эйджа следует искать в учениях, сформировавшихся в XIX веке, что лишний раз подтверждает известное высказывание: всё новое — хорошо забытое старое. Ситуация столетней давности требовала найти точку соприкосновения между авраамическими воззрениями, которые прививались с детства, и передовыми научными открытиями, отрицавшими наличие разумного замысла в природе Вселенной. Новоиспечённые «гуру» интерпретировали многозначительные (и туманные) эзотерические доктрины для утверждения любых, часто выглядящих бредовыми, концепций. Достаточно вспомнить теософию Елены Блаватской, построенную на вольных пересказах индуистской и буддийской философий, или же «учение» Георгия Гурджиева.
В движениях, которые относят к нью-эйджу, можно выделить три главных направления: «социальное» — ориентированное на достижение общественных изменений; «оккультное» — сторонники которого изучали методы общения с потусторонним миром для получения сверхъестественного знания; «духовное» — сосредоточенное на индивидуальном внутреннем развитии.
Нью-эйдж привлёк в ряды своих сторонников деятелей контркультуры и хиппи, которые в тот момент испытывали кризис целеполагания. Поскольку те и другие наибольшее влияние обрели в США, новая идеология получила широкое распространение прежде всего среди американцев. И практически сразу была поддержана циничными коммерсантами, готовыми наживаться на наивной вере. Как грибы после дождя создавались новые «церкви», «духовные центры», «курсы трансформационного обучения» и тому подобное.
В чём же, если отбросить шелуху, состояла идеологическая суть нью-эйджа? Прежде всего, утверждалась прямая связь между духовным и телесным. Считалось, что, если человек сумеет добиться согласия между ними путём разного рода манипуляций (медитация, йога, ароматератия, фитотерапия, хиропрактика, массажи и диеты), он обретёт особые способности: не будет страдать, болеть, установит гармонию с внешним миром благодаря соединению с природой или интеграции личности в силы Вселенной. Более того, при достижении определённого уровня самосовершенствования человек, как утверждалось, получит возможность вступать в своеобразный диалог с внешними силами: астральными сущностями или мудрыми инопланетянами, которые уже прошли этот путь. Чем больше людей обретут способность воспринимать окружающее во всей полноте, тем быстрее наступит Эра Водолея, когда появится человечество, обладающее поистине божественными возможностями.
Как социально-культурное явление нью-эйдж породил «альтернативную» медицину, специфическую музыку, изменил кухню в пользу восточной кулинарии и основал «зелёное» движение.
Фантастика, конечно, не осталась в стороне. Причём её авторы сумели предвосхитить появление этой новой идеологии.
Новая волна
Пожалуй, раньше остальных угадал формирующийся общественный запрос популярный американский фантаст Роберт Хайнлайн. В начале своей литературной карьеры он сочинял преимущественно тексты, в которых так или иначе прославлялись мужественность и категоричность персонажей, целеустремлённо добивающихся личной победы при решении возникающих проблем. В 1961 году он неожиданно выпустил роман «Чужак в чужой стране», или же, как иногда переводят, «Чужак в стране чужих» (Stranger in a Strange Land), разительно отличавшийся от всего написанного им ранее.
Сюжетообразующая идея романа родилась почти случайно. В ноябре 1948 года Хайнлайн пообещал Джону Кэмпбеллу, редактору журнала «Поразительная научная фантастика» (Astounding Science-Fiction), написать рассказ «Бездна» (Gulf) для спецвыпуска на широкую тему «Путешествия во времени и пророчества». Вместе с женой Вирджинией писатель устроил «мозговой штурм», набросав несколько подходящих идей. Вирджиния позднее вспоминала: «После многих отверженных сюжетов я предложила написать рассказ о ребёнке, воспитанном инопланетянами. Роберт сказал, что в рассказ этот сюжет не уложится, и пометил его отдельно, на будущее».
Нужный редактору рассказ был опубликован, но Хайнлайну понравилась идея, предложенная женой. После нескольких пробных заметок и набросков он написал повесть «Марсианин по имени Смит» (A Martian Named Smith), которая затем выросла в более крупный текст под первоначальным названием «Еретик» (The Heretic). Хайнлайн признавался: «Я не спешил заканчивать эту историю, поскольку она не могла быть опубликована в коммерческих целях, пока не изменятся общественные нравы. Но я видел, как они меняются, и оказалось, что выбрал правильное время».
Однако издатели, получив окончательный вариант нового романа, пришли в недоумение и потребовали сократить его почти на треть, выкинув некоторые из сцен «свободной» любви и самые острые выпады против церкви.
Действие «Чужака...» происходит в будущем. На Марсе потерпел аварию корабль космических первопроходцев «Посланник». Уцелел только мальчик Валентайн Майкл Смит, которого вырастили и воспитали местные жители. Марсиане разительно отличаются от людей. Они однополые и в течение жизни принимают три формы: полуразумных «нимф», которые привольно резвятся и рожают себе подобных; взрослых медлительных гигантов, занимающихся благоустройством планеты и развитием духовности; «стариков», которые покинули телесные оболочки, обретя возможность управлять самой реальностью.
Спустя четверть века на Марс прилетела новая экспедиция и забрала Смита на Землю. Он оказался в совершенно незнакомом мире, устроенном по другим законам, что поначалу повергало космического «маугли» в шок. Кроме того, выяснилось, что он унаследовал патенты и акции членов экипажа «Посланника», став баснословно богатым. Вокруг него закрутилась сложная интрига, в которую оказались вовлечены учёные, журналисты, магнаты и всемирное правительство. Более или менее освоившись и найдя друзей, Смит учредил Церковь Всех Миров, проповедующую доктрины марсианской духовности на основе знаний «стариков». Он ввёл в оборот понятие «грок» (grok), что в буквальном переводе означает «пить», но в более широком смысле синонимично глаголам «понимать», «любить» и «быть единым целым». Оно определяет правила восприятия действительности, подразумевающие согласие между разумом и природой, признание безусловной ценности любого существа (включая растения) и принятие личной ответственности за всё происходящее в мире. Последователи Смита, проникаясь его философией, получили сверхъестественные способности, включающие телепатию и телекинез. В итоге он принял мученическую смерть от рук разъярённой толпы религиозных фанатиков и превратился в архангела Михаила.
Критики отнеслись к «Чужаку...» прохладно. Книжный обозреватель Орвилл Прескотт в «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times) назвал его «ужасной мешаниной из научной фантастики, вымученного юмора, унылой социальной сатиры и дешёвой эротики». Рецензент Флойд Гейл из журнала «Гэлакси» (Galaxy Science Fiction) заявил: «Недостатки романа заключаются не столько в прославлении эмансипации, сколько в том, что Хайнлайн попытался откусить слишком большой для себя кусок».
Однако читатели приняли роман с восторгом. В 1962 году автора наградили самой престижной премией в области фантастики — «Хьюго» (Hugo Award), а ещё через некоторое время роман стал культовым среди студентов колледжей и университетов наряду с трудами Фридриха Ницше, Германа Гесса и Джона Толкина. Словечко «грок» вошло в обиход у молодёжи и в жаргон программистов. В движении хиппи «Чужака...» воспринимали как своего рода «библию», и вскоре Хайнлайн столкнулся с проблемами: некоторые ярые поклонники пытались проникнуть в его дом, чтобы прикоснуться к «гуру».
«Чужак...» создал моду на полновесные фантастические романы со сложными идеями, определившие возникновение новой волны (New Wave