Невероятные приключения итальянца в Италии
Некоторые люди не могут не восхищать, даже если ты в чем-то с ними несогласен. Мы, например, восхищаемся Сильвио Берлускони. Присоединяйся!
Мы не всегда умеем четко сформулировать некоторые вещи и не всегда понимаем их причины, но мы это чувствуем. Нюхом, как животные. Например, можно ничего не знать про мировую политику, внутриевропейские проблемы и политическое состояние Италии сегодня, но, услышав про то, что сторонники Сильвио Берлускони выиграли этой весной выборы, практически каждый человек усмехнется – ехидно или не очень. Потому что приятно, когда всему миру делают назло.
Весь мир понимает, что сейчас не время для Сильвио и ему подобных, что совсем другая эра на дворе, – весь мир, кроме бывшего итальянского премьера. Этот сушеный плейбой, потасканный анфан террибль европейского истеблишмента и заклейменный отщепенец вновь упрямо штурмует политический олимп. Опомнись, дед, тебе уже восемьдесят два! Тебя раздирает рак, твое сердце все в заплатках, ты то и дело хлопаешься в обморок, тебя чудом из тюрьмы удалось вытянуть! Какие выборы, куда ты, о чем ты?
И дело даже не в том, что Берлускони стар телом. Просто у нас не время для «бунга-бунга». Страшный Харви Вайнштейн воет в камере, Азия Ардженто отмусоливает сотни тысяч дальновидным мальчикам, армии блеклых, гендерно нейтральных шведских леваков требуют уважения к никабам. В одних странах кидают в тюрьмы за анекдоты, в других – за подзатыльник хулигану. На пачках сигарет рисуют части трупов, все пристегнуты, трезвы, политкорректны и практически вегетарианцы (ну, разве что креветку-другую под смузи из органического сельдерея). Сильвио, зачем тебе сюда? Тут скучно. На планете помимо тебя из буйной молодежи один только Трамп. Что еще ты не видел в своей разнообразной жизни?
Детство
В детские годы Сильвио доил коров за еду, учился в латинской гимназии, часто недоедал, побирался на улицах и ездил на каникулы к папе в Швейцарию. Так получилось. В художественном романе все это, конечно, не проканало бы, но жизнь, как всегда, куда разнообразнее.
Родился Сильвио в 1936 году в состоятельной и образованной миланской семье. Но папа-банкир не сумел найти общего языка с фашистским правительством и не то чтобы бежал, а достойно, хотя и несколько поспешно, перебрался в Швейцарию. Потеряв большую часть доходов, семья была вынуждена разделиться: мать с детьми вернулась в Италию, к деду с бабкой. Вскоре она нашла место секретаря у генерального директора Pirelli, а дети остались предоставлены практически самим себе. Так маленький буржуа Сильвио познакомился с жизнью уличных деревенских мальчишек и стал одним из них. Шла война. Инфляция, дефицит, голод... Мальчику пришлось участвовать в добыче хлеба насущного. «Каждый вечер я помогал доить коров на ближайшей ферме, – рассказывает Берлускони. – Доил час-полтора, иногда два, а в качестве оплаты мне давали небольшое металлическое ведерко с простоквашей. По пути домой я любил раскручивать ведерко так, чтобы оно описывало целый круг, оказываясь вверх дном в верхней точке. Из-за действия силы тяжести простокваша не проливалась. Но однажды я встретил друзей и захотел покрасоваться перед ними, показав свой фокус. В самый неподходящий момент кто-то схватил меня за локоть, и простокваша оказалась на земле. В тот вечер мама задала мне знатную взбучку, потому что ужинать нам больше было нечем»*.
* Примечание Phacochoerus'a Фунтика:
«Все цитаты взяты из биографии Берлускони, написанной Аланом Фридманом».
В деревне Сильвио научился выращивать овощи, ухаживать за скотом, бегать с поручениями, получая за это кусок хлеба, а также драться до крови со сверстниками. Но потом война кончилась, приехал отец, и все вернулось на круги своя. Из деревенской вольницы Сильвио снова попал в Милан, в известную своими суровыми порядками и блистательными результатами учеников школу монахов-салезианцев, где в мальчика с утра до вечера вбивали латынь, древнегреческий и Закон Божий. И хотя в дальнейшем Сильвио любил амплуа рубахи-парня, чуть ли не самоделкина от сохи, не стоит забывать, что он получил самое глубокое и наилучшее классическое образование. Примерно в то же время у салезианцев, например, учился мальчик, которого сейчас все зовут папой Франциском. Хорошее, в общем, было образование.
Эта двойственность – уличный оборванец из низов и утонченный школяр благородных кровей – останется с Берлускони навсегда, заложив основу богатого ассортимента его масок. А суровое воспитание, научившее его философски относиться к боли, голоду и тяжелому труду, закалило Сильвио и приучило его смотреть на нытиков как на слабаков и подножный корм.
Юность
Семейное благополучие было подорвано войной, но остались родственные и дружеские связи – основа итальянской жизни. Маленький итальянец с самых нежных лет закладывает свою судьбу, заводя друзей, с которыми он будет неразрывно связан всю жизнь: одноклассники, дворовые друзья, дети родительских знакомых... В дальнейшем все они будут поддерживать друг друга, а любой, кто вырвется вперед, потащит за собой «своих». Такое кумовство, недопустимое, например, у американцев, немцев или скандинавов, для итальянца – норма жизни. Здесь хороший человек – это тот, кто поддерживает своих в ущерб чужим, невзирая на таланты и способности. Верность сперва друзьям, потом родным в ущерб закону, выгоде и здравому смыслу – главнейшее качество итальянского мужчины, и с этим пока не могут справиться никакие общеевропейские нормы морали.
Сильвио с монастырской школы показал себя великолепным заводчиком друзей. Он создал свою музыкальную группу, сам был, конечно, солистом-вокалистом и играл на гитаре, что добавило немало очков его популярности. Берлускони потом признавался, что музыка доставляла ему, конечно, удовольствие, но самый драйв получаешь от того, что тебя слушают и на тебя смотрят. Какое-то время Сильвио всерьез задумывался о духовной карьере. В их семье среди тетушек и кузин было восемь монахинь, весьма влиятельных, и им под силу было с молодых ногтей выпихнуть родственничка в кардиналы. Теоретически Сильвио был не против стать папой римским, но идея целибата не была ему близка. Все обернулось даже к лучшему. «Должен признать, – говорит Берлускони, – что нынешний понтифик делает свою работу именно так, как делал бы ее я. Но, согласитесь, хотя мы с ним почти одного возраста, я выгляжу моложе».