Махар Вазиев: «Артисты Большого должны идти к невозможному!»
Художественный руководитель балета Большого театра, народный артист России
Махар Хасанович, что входит в обязанности худрука балета?
— Я уже десять лет руковожу труппой Большого театра, более того, все вместе — 30 лет: 13 — в Мариинке, 7 — в Ла Скала. И я вот думаю, когда отвечаю на вопрос: «Что входит в обязанности художественного руководителя балета?» — да всё!
— Мы встречаемся с вами в преддверии большого юбилея Большого театра — в 2026 году 28 марта ему исполняется 250 лет. Как вы лично для себя ощущаете эту дату?
— Это счастье, что у нас есть Большой театр, чей юбилей мы отмечаем в следующем году. Большой театр для меня и вообще для России является символом и флагманом русской культуры. Подумать только: 250 лет, два с половиной века! Огромная история, огромная мощь, огромная основа. И я думаю, что, конечно же, это праздник не только российский.
Большой, безусловно, российский театр, первый театр России, но он принадлежит уже миру. Поэтому такой юбилей — на самом деле мировой, всемирный праздник. Многие известные деятели искусства уже тоже стали достоянием мировой культуры и неотъемлемой частью Большого театра. Его история вызывает самое большое восхищение. Но это налагает на нас и колоссальную ответственность, в хорошем смысле обязывает. Те люди заложили такую мощную основу за столетия, что нам остается только сохранять, беречь ее и приумножать.
— Вы помните свои первые эмоции, когда попали в Большой театр как зритель?
— Конечно. В этом смысле я не отличаюсь от тех, кто говорит, что, войдя первый раз в Большой театр, оказался под огромным впечатлением. Мои впечатления были такими же внушительными: красота, убранство, зал — я был этим поглощен полностью...
Большой — центр культуры нашей страны, здесь не только возникали яркие спектакли, рождались мощные талантливые актеры, певцы, танцовщики, балерины, композиторы, дирижеры, режиссеры, средоточие таланта, накопленного за все эти годы. Но здесь еще происходили самые что ни на есть важнейшие события для нашей страны. И это не просто какие-то громкие эпитеты или пафосные слова, так оно и есть! Когда ты входишь в это здание, чувствуешь атмосферу, ауру, сразу становишься пленником его величия, того, что было сделано и делается в этом театре. Люди попадают в него и говорят: «Неужели Галина Сергеевна Уланова, Майя Михайловна Плисецкая, Владимир Викторович Васильев танцевали здесь?» Конечно, это вызывает чувство гордости и причастности. Хотя бы уже как минимум из-за того, что в этом здании ты находишься. Все артисты мечтали и мечтают работать в Большом театре. И понятно почему. Но и требования здесь отличаются от других трупп.
— А что вы требуете от своих артистов, чтобы они соответствовали тому месту, где служат?
— В широком смысле в Большом театре должны быть не ведомые, а ведущие. Это самое главное! Каждый на своем месте должен быть ведущим. Даже если брать кордебалет, он тоже должен быть ведущим, потому что, если там будут только ведомые, больших результатов мы не добьемся. И в этом смысле я всегда говорю своим артистам: вы должны научиться добиваться на своем месте того, что никто больше не может сделать, — не умаляя достоинств и заслуг других. К этому вы должны идти — к невозможному!
— Сколько времени артисту надо провести в репетиционном зале, чтобы действительно достичь самых высоких вершин?
— В каждом случае индивидуально, учитывая возможности, способности, конкуренцию. Вот приходят ко мне молодая балерина или молодой танцовщик, способные, с вопросом, можно ли приготовить какую-то партию или вариацию. Я начинаю отвечать очень просто: «Прежде чем ты мне все это покажешь или прежде чем подготовишь, ответь, сколько артистов сегодня танцуют эту партию? Десять? И ты хочешь это лучше их всех станцевать?» В ответ — молчание. Я продолжаю: «Если у тебя нет желания станцевать лучше их, то не надо готовить». Естественно, сразу получаю ответ: «Нет, я хочу!» — «Тогда у нас может появиться надежда только в одном случае: если ты в два, в три, в четыре раза больше и лучше их будешь работать. Тогда есть шанс. А если нет, то их никогда не обойдешь. Тогда все бессмысленно». Должна быть мотивация! И самое потрясающее, когда ты видишь, как после спектакля артисты в залах сами остаются и репетируют.
— И это часто бывает?
— Да, часто. У нас существует своя классификация, где есть артисты кордебалета, первой категории, второй, корифеи, солисты, первые солисты, ведущие солисты, примы и премьеры. Но если ты, заняв положение ведущего или даже премьера или примы, не прилагаешь в дальнейшем дополнительных усилий, чтобы подтвердить свой новый статус, возникает опасность, что тебя могут обойти. То есть конкуренция абсолютная! Более того, я поощряю и — не буду скрывать — активно сам создаю ее. Но это необходимость — не потому, что так ты сам провоцируешь людей, а чтобы был результат. Вообще, в искусстве нужно провоцировать людей — в художественном смысле. Это нормально!
Как говорил великий Станиславский, самый мощный талант — это актерское обаяние. У нас оно имеет огромное значение, подчас даже ключевое. Но наша профессия в чем-то и неблагодарная, можно и так рассмотреть. Потому что в драме все же есть мощный инструмент — слово, в музыке это ноты. А балет — искусство условное. И еще наше искусство — это сплошное сочинительство.
— Махар Хасанович, что вы имеете в виду?
— Сейчас объясню. Что такое поставить новый балет? В опере существует партитура, написанная композитором. А у нас, в балете, сплошное сочинительство — от А до Я. Это страшно тяжело, каторжный труд! Я ни в коем случае не умаляю оперу и ее сложность, однако и она работает только тогда, когда есть не просто правильное сочетание нот, но и смысл. Но стоит признать, что в опере есть партитура и расписанные голоса и дальше остается только взгляд режиссера и музыкального руководителя, а вот в балете нужно придумывать все с нуля.
Путь артистов балета имеет свои преимущества и недостатки. И самое ужасное, что, когда к человеку приходит опыт, реальное понимание, как нужно исполнять ту или иную партию, физически он уже не способен это передать так, как было возможно 15—20 лет назад. Казалось бы, ты сегодня обладаешь таким мастерством, а физиология твоя не дает тебе возможности его уже продемонстрировать. Это очень печально. И в этом заложена какая-то трагическая нотка...
Придумать такую хореографию, чтобы спектакль или номер волновал, трогал публику, очень сложно. Но сейчас благодаря «Ингосстраху» и личному участию Олега Владимировича Дерипаски у Большого театра есть совместная программа с «Ингосстрахом» для поддержки молодых танцовщиков и балетмейстеров. Это очень значительный момент нашей жизни. Потому что для меня сегодня важно давать своим коллегам по цеху больше возможностей окунуться в этот мир под названием Большой театр. Через эту молодежную программу прошло немало артистов, многие сегодня у нас работают в штате, добились очень существенных успехов.
Еще важно помнить, что у нас в стране, помимо Большого театра и Мариинского, есть труппы в Перми, Новосибирске, Екатеринбурге и так далее. Они, в принципе, о себе давным-давно заявили. И благодаря этим театрам мы пополняем и свой штат. Как раз сегодня, в условиях такой нарастающей агрессии против нас, мы должны как-то объединиться, и вот это самое главное! Должны просто друг друга поддержать!