Ильдар Абдразаков: «Открыта новая большая глава в развитии нашего оперного искусства»
«Объединение этих двух сцен — событие огромного значения для всей мировой музыкальной культуры. Оно создает мощный творческий союз двух великих традиций — петербургской и московской оперных школ. Я думаю, это принесет прежде всего невероятный обмен опытом и энергией. Это рождает новые идеи и смелые проекты, которые станут важными достижениями в истории театров».
— Ильдар, расскажите о том, как вы в 1998 году попали на прослушивание к Валерию Гергиеву. Я слышала, что оно состоялось очень поздно, буквально в три часа ночи...
— Да, то прослушивание у Валерия Абисаловича действительно случилось глубокой ночью, часа в три. После конкурса Римского-Корсакова ко мне подошли и сказали, что маэстро хочет меня послушать. Мы встретились в гримерке, и я спел каватину Алеко. Волнение, конечно, было невероятное.
Но самым сильным впечатлением стало, когда Валерий Абисалович сказал: «Пойдем в зал». Мы вышли на историческую сцену. Огромный пустой и темный зал, свет только на сцене... Это был серьезнейший экзамен на прочность, проверка того, как твой голос живет в этом легендарном пространстве.
Уже на следующее утро мне позвонили и пригласили спеть Фигаро в «Свадьбе Фигаро». Я был поражен, ведь приехал в Петербург всего на несколько дней и тем более никогда раньше не пел всю партию на итальянском. Но вот так и стал солистом Мариинского театра.
— Что ощущаете сегодня на исторической и новой сценах, когда выступаете?
— Сегодня, выходя на обе сцены, я испытываю прежде всего благодарность. Историческая сцена для меня — это живое прошлое, здесь ощущаешь дыхание времени и связь со всеми, кто пел на ней до тебя. А Мариинский-2 — зал с прекрасной акустикой, где очень комфортно работать. Для меня Мариинский театр был и остается родным домом, точкой отсчета моего большого пути.
— Почему только через 18 лет после премьеры в Мариинском вы впервые выступили на сцене Большого театра? Что для вас значит Большой? Чем эта сцена вам особенно дорога?
— Моя творческая судьба с самого начала была тесно связана с Мариинским театром — для меня это и дом, и школа. После участия в конкурсе в Парме в 2000 году мой график стал плотно расписан на годы вперед. И в течение долгого времени наши пути с Большим театром просто не пересекались — так бывает в профессии. Для меня Большой театр — это наш национальный символ. Выйти на эту сцену — значит почувствовать ответственность перед выступавшими на ней великими артистами. Здесь особая акустика и грандиозный масштаб, который требует от голоса реальной мощи и наполненности. Каждое выступление — это вызов, который я принимаю с огромной радостью и благодарностью. Событие, запоминающееся на всю жизнь.
— Какие и почему у вас любимые роли в этих театрах?
— Если говорить о Мариинском театре, то, несомненно, это Фигаро в «Свадьбе Фигаро» — роль, с которой для меня все началось. Конечно, особо отмечу «Аттилу». Мне интересен этот персонаж — грозный вождь, который в трактовке Верди предстает глубоко человечной фигурой со своими внутренними конфликтами.
Особое место в моем сердце занимает буффа, и прежде всего «Итальянка в Алжире» Россини. Мой герой, Мустафа, — это роль, где можно и нужно быть непредсказуемым, живым, находить тонкие ироничные нотки. Смеяться над своим персонажем вдвойне интересно.