Филипп Стёпин: «Мариинка была моей единственной мечтой»
Премьер Мариинского театра
Филипп, судьба артистов балета складывается по-разному. Кто-то быстро достигает первого успеха, но потом «скисает». А у вас все шло по восходящей. При этом звание премьера получили только в этом году.
— Я воспринимаю звание премьера не как самоцель, а как признание заслуг, места в труппе, а еще как новый импульс, чтобы продолжать идти вперед. Главное для меня — сегодня станцевать чуть лучше, чем вчера, поэтому мы с педагогом Владимиром Кимом до сих пор анализируем каждый мой выход. И еще звание — это подарок для моих родителей, артистов балета, и некое мое желание закрыть гештальт.
Да, у меня был долгий путь, почти двадцать лет. Из Вагановского училища я выпускался с красным дипломом, и у меня были какие-то амбиции. Но так сложились обстоятельства. А я по жизни реалист, всегда знал, что могу сделать хорошо, и старался делать именно это. Занять же чужое место никогда не хотел.
Если честно, порой обижался, что звание премьера пришло только сейчас. Жалко, что в самые сильные свои годы — по физическим возможностям — не танцевал те партии, которые сейчас исполняю. Но зато теперь все делаю осмысленно, пропускаю через голову. И не нервничаю, как раньше: тогда я дико волновался, эмоции буквально зашкаливали, что, конечно, мешало исполнению. Когда во время танца слишком много мыслей, слишком много контроля за всем, то не успеваешь сосредоточиться на самом важном — на проживании роли. А еще от волнения «пережимаешься» и силы гораздо быстрее расходуются. С возрастом я не так устаю, как раньше, потому что пришла правильная расслабленность, я получаю удовольствие и пытаюсь его передать своим зрителям.
— Как в театре сообщают о присвоении званий?
— В моем случае перед спектаклем «Медный всадник» по громкой связи объявили, чтобы мы с третьим звонком вышли на сцену — со мной были мой педагог, друзья. Там и узнал. А после спектакля накрыл сладкий стол.
— А какая партия, о которой мечтали, пришла позднее всего?
— Солор в «Баядерке». Этот спектакль в моей жизни присутствует около тридцати лет! Когда учился во втором классе академии, то вместе с одноклассниками мы танцевали арапчат, которые участвуют в сценах с Золотым божком. Уже тогда этот балет мне очень нравился: яркий, зрелищный, в нем шикарная музыка. А какие вариации, прыжки у солистов! Когда начал работать в Мариинке, долгое время танцевал Золотого божка.
— Это небольшая, но очень виртуозная партия со сложнейшими прыжками.
— Да! И в ней надо все тело намазать золотой краской, что я очень не любил. Это кошмар: сначала наносим жидкую краску-спрей, а потом сверху кладем большой слой золотой пудры, чтобы она впитала в себя краску и та не смазалась. Такой состав очень сильно въедается в кожу, она тут же начинает чесаться. Помню, Мариинский театр поехал в Америку на большие гастроли, и я практически подряд станцевал семь этих божков. Краска так сильно проникла в кожу, что неделю не мог отмыться! Ведь ее очень сложно полностью удалить: требуется три похода в душ, жесткая мочалка, гели для душа, а еще дома хорошо бы принять ванну с морской солью.
Все годы, что танцевал божка, мечтал о главной роли — о Солоре. У него и вариация шикарная, и дуэты, и с драматической стороны роль непростая, с изломом судьбы. Но, если честно, я Солора и не готовил: в театре большой репертуар, у меня множество других замечательных ролей, которые всей душой люблю и с удовольствием танцую. Так что мечтать некогда. Вдруг Рената Шакирова мне говорит: «Филя, мы с тобой танцуем «Баядерку». И я начал репетировать. Вот так просто...