За кулисами
«Марк Софии» — первый неигровой фильм Софии Копполы, посвященный дизайнеру Марку Джейкобсу, был показан в рамках внеконкурсной программы Венецианского кинофестиваля. В центре сюжета — подготовка показа коллекции MARC JACOBS весны-лета 2024 и ретроспективный рассказ о творческом пути модельера. В то же время эта документальная лента — искренний разговор двух друзей, которых связывают 30-летние отношения.
София, что стало отправной точкой для этого фильма — вдохновение или предложение?
Скорее последнее. Мне никогда не приходилось снимать неигровое кино, поэтому для меня было неожиданностью, когда продюсеры Ар Джей и Джейн Ча Катлер попросили меня снять картину о Марке. Когда Джейн обсуждала с Марком и его командой идею дока о нем, он сказал, что согласится, если режиссером буду я. Вначале я хотела отказаться: Марк — мой хороший друг, и я чувствовала большое давление и ответственность: что будет, если фильм не удастся? На кону стояли 30 лет нашей дружбы.
Почему вы согласились?
Марк Джейкобс невероятно значим для модной индустрии и культуры, мне хотелось запечатлеть его для последующих поколений, показать его творчество и сравнить с работами других художников, режиссеров, музыкантов, на которых он ссылается в своих работах.
Кроме того, я обожаю моду и мечтала погрузиться в творческий процесс в действии, понаблюдать, как Марк создает коллекцию с чистого листа. Получить доступ к его архивам, полистать эскизы, пересмотреть прошлые коллекции. Мы с Марком близки, поэтому я знала, что он будет чувствовать себя комфортно и раскроется перед камерой. Во время съемок приближался его весенний показ 2024 года, поэтому я решила использовать это и снять, как он готовится к нему. В студии Марка я бывала много раз, но никогда — с камерой.
Как вы познакомились?
Это случилось в начале 1990-х. Когда я узнала, что Марк Джейкобс делает новую коллекцию, — это была его знаменитая Grange для Перри Эллис, — я уговорила маму познакомить нас, и она привела меня в его студию. Тогда мы жили в Лос-Анджелесе, но часто приезжали в Нью-Йорк. Марк был молодым дизайнером, восходящей звездой, который определил стиль поколения молодых женщин, чье взросление прошло между группой Nirvana и эстетикой гранжа, рваными джинсами, фланелевыми рубашками и «Сплетницей», где правили каблуки, блеск и дизайнерские сумки нулевых. Во время нашей первой встречи мы сразу нашли общий язык — у нас похожие вкусы и предпочтения. Когда тебе 20 и ты живешь в таком городе, как Нью-Йорк, все происходит непринужденно. Мы начали встречаться и проводить время вместе. И сейчас, 30 лет спустя, когда мы видимся, можем бесконечно разговаривать на любые темы. Марк всегда меня поддерживает в моих мечтах и планах.
Какие они были, ваши 90-е?
Это было время поиска. Я жила между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, но именно Нью-Йорк определял настроение: улица Лафайет, бутики, Ким Гордон, Хлоя Севиньи, Зои Кассаветис, Айони Скай. Это был не город, а сцена, на которой мы чувствовали себя свободными, дерзкими, где стиль был не частью моды, а образом жизни. Я много наблюдала и впитывала эстетику, сформировавшую мой собственный вкус. В 1997 году Марк стал креативным директором Louis Vuitton, и это было огромное событие: в своих коллекциях он объединял уличный стиль, искусство, новые идеи. Для меня было большим вдохновением видеть, как он превращает бренд в нечто суперактуальное. Почти одновременно я пробовала себя в кино, сняла короткометражку Lick the Star, а потом — «Девственниц-самоубийц». Все это было для меня очень личным: желание найти свой язык и показать подростковый мир таким, каким я его чувствовала. К началу 2000-х наши пути с Марком снова