Тренды > Стартапы
Нашествие «единорогов»
Почему такие высокотехнологичные компании, как Airbnb и Uber, оцениваются в миллиарды, если они ничего не производят? Может, это — признаки технологического пузыря?
В 2015 году «единороги» завоевали Силиконовую Долину и Уолл-Стрит. «Единорогами» называют фирмы, оценочная стоимость которых превышает $1 млрд. Если еще пару лет назад они были никому не известны, то на данный момент почти 200 компаний обладают статусом «единорога». Но многие аналитики полагают, что до конца года их количество существенно уменьшится: после нашествия сказочных существ существует угроза великого вымирания единорогов как конец короткой и яркой карьеры.
На это есть несколько причин — как экономических, так и технологических. Правда, основную движущую силу этого ажиотажа образуют фирмы, которые приняли на вооружение принцип Sharing Eco nomy (совместное потребление). Такие компании, как Uber и Airbnb, более всех других технологичных компаний лелеют надежду на то, что Интернет в состоянии не только преобразовать рынки, но и дать жизнь новым бизнес-моделям. Более того, формируется новый тип компаний, чья функция ориентируется на организацию Интернета.
Понятием Sharing Economy обозначаются онлайн-платформы, позволяющие делиться друг с другом потребительскими товарами, знаниями и временем: свободное жилое помещение у Airbnb, места для пассажиров у Uber. А также — спортивный инвентарь у Spinlister, личные автомобили у Getaround, ужин у HomeDine, остатки продуктов у LeftoverSwap, — все неформальное совместное потребление давно вышло за пределы групп Facebook и WhatsApp. Но Sharing Economy — это не просто облегчение повседневной жизни.
Фирмы с интернет-структурой
В том, чтобы предоставлять другим ресурсы, вместо того чтобы держать их неиспользуемыми, нет ничего нового. Но реализация этой идеи стала наиболее эффективной именно благодаря Интернету. Ведь до сих пор проблема состояла не в распределении ресурсов, а в их предоставлении. Почти в режиме реального времени с помощью Интернета можно уравновесить потребности и предложение. И поскольку организация движения товаров представляет собой в первую очередь обмен информацией, она не требует практически никаких затрат. В итоге становится неважно, какие ресурсы обмениваются и распределяются. Это могут быть деньги и сырье, средства производства и земля, а также человеческий труд, вычислительные мощности и объемы памяти. Распределение невостребованных ресурсов в Sharing Economy берут на себя посредники. И вне зависимости от того, работают ли они на рыночной площади или управляют организацией, их называют платформами (поэтому критики часто говорят о платформенном капитализме).
Они осуществляют посредничество между спросом и предложением и получают плату за каждую сделку. В то же время они, являясь информационными монополистами, владеют полной картиной рынка и таким образом накапливают знания, которые используют для оптимизации или выхода на новые рынки. Uber, Airbnb и другие фирмы, работающие по принципу Sharing Economy, тем самым становятся компаниями нового типа: рынком, концентрирующимся вокруг компании. По этому образцу теперь должны развиваться и другие отрасли. Новые финансово-технологические старт апы стремятся к вытеснению банков в традиционной сфере финансовых услуг или к полной деинституализации данной сферы (Bitcoin).
Такие частные компании, как SpaceX демократизируют полеты в космос, а применение медицинских приложений и сенсоров нивелирует роль традиционных врачей посредством центров обработки данных. Все эти подходы объединяет то, что они избавляют от сложной взаимосвязи работодателя, работника и средств производства. Вместо этого появляется гибкая, алгоритмически оптимизированная организация, ориентированная на конкретную цель, где репутация и информационная независимость играет большую роль, чем договорные отношения.
Экономический расчет всех подобных фирм ориентируется на принцип, сформулированный гендиректором Amazon Джеффом Безосом: он связал рост его онлайн-платформы с ростом когда-то новой торговли в Интернете. Чем больше росла торговля в Интернете, тем больше росла и Amazon. Поэтому неудивительно, что сейчас в списке «единорогов» среди стартапов так много копий Amazon. Но Sharing Economy предполагает нечто более принципиальное, чем просто электронная коммерция. Она стремится к сведению торговли ресурсами и их организации к технически разрешаемой проблеме коммуникации. Если нужно использовать ее в качестве эффективного средства, оплачивается каждая из этих оптимизированных операций.
При этом в наибольшем выигрыше оказываются организаторы платформ. Они предлагают идею, а не материальный продукт, и им требуется сравнительно малая надстройка компании, чтобы реализовать революционный проект. Естественно, такие условия (то есть «дешевая революция») привлекают инвесторов, несмотря на перспективы государственного регулирования и необходимость защитной позиции. Также можно сказать, что здесь появляется новое пастбище для следующих единорогов.
Капитализм на стероидах
Сторонники видят в этом предпосылки для грядущей промышленной революции. А для критиков это — капиталистический кошмар, который столкнется с сопротивлением и в целом представляет угрозу системе совместного потребления. Американский исследователь Дуглас Рашкофф, специализирующийся на медийной сфере, назвал это «производственной экономикой на стероидах», которая «необычайно усиливает неравенство в распределении благ и делает возможными еще более экстремальные формы эксплуатации».