Микрокосм Махова
Имя Александра Евгеньевича Махова (1959—2021) известно, пожалуй, всем серьезным гуманитариям страны. Выдающийся филолог и литературовед, культуролог и музыковед, иконолог и философ, он – бесспорно, самый крупный специалист по такой еще мало разработанной в отечественной науке теме, как эмблематика. Фундаментальное явление культуры, без которого невозможно представить себе ни одну из ее визуальных и текстуальных ипостасей, эмблематика родилась в эпоху Ренессанса, хотя своими корнями уходила и в бестиарную традицию средневековой Европы, и в христианский символизм, и в античные представления о природе и ее знаках и признаках.
Тысячами невидимых, но выявляемых нитей эмблематика пронизала всю европейскую культуру на протяжении столетий и сохраняет свою актуальность даже сейчас, когда мир визуальных знаков и символов, казалось бы, претерпел существенные трансформации. Безусловно значима она и для русской культуры, куда пришла еще в допетровские времена и прочно укоренилась в эпоху петровского поворота на Запад. А А. Е. Махов был, конечно, абсолютно непревзойденным «определителем» и «распутывателем» этих нитей, как заправский детектив, находившим их истоки, следившим за их эволюцией и дававшим четкие и ясные объяснения их семантики, прояснявшие и самую суть того или иного явления культуры.
Но Махов не был бы Маховым, если бы не делал важного – давал эти самые ключи к разгадке в руки других исследователей, делился своим колоссальным эмблематическим опытом и знаниями. И главным на этом пути были его исследования-справочники. Именно таким жанром можно определить его ныне завершенную дилогию под общим названием «Эмблематика». «Макрокосм», т. е. окружающая человека природа, увидел свет в 2014 году. «Микрокосм», т. е. сам человек и его качества, – в 2024 году. Десять лет разделяют эти фундаментальные труды, но вместе они составляют органичное и взаимодополняемое единство.
«Макрокосм» большей частью был построен по принципу систематизированного эмблематического справочника-путеводителя по наиболее интересным и ярким образам европейского эмблематического пространства. В этом он следовал уже существовавшей западноевропейской научной традиции, наиболее капитальным проявлением которой является знаменитый справочник А. Хенкеля и А. Шене «Emblemata. Handbuch zur Sinnbildkunst des XVI und XVII Jahrhunderts» (Stuttgart, Weimar, 1996). Но, конечно, книга А. Е. Махова – абсолютно оригинальный эмблематический свод с развернутым комментарием и содержательной теоретической статьей, описывающей сам феномен книжной эмблемы в его сущностном, структурном, герменевтическом и иных смыслах. «Микрокосм», казалось бы, схож по структуре с первой книгой, но в то же время и инаков – так, что составляет не просто пару к «Макрокосму», но взаимное дополнение в своем отличии.
Как и в «Макрокосме», «Микрокосм» открывает большая теоретическая часть, которой, впрочем, принадлежит в книге главное место. В этом масштабном по замыслу и воплощении тексте автор анализирует эмблематическую метафору человека с точки зрения двух ее составляющих – душевных качеств (или свойств) и телесности. Такая оптика задается как бы самой структурой эмблемы, в которой, начиная с выдающегося ренессансного ученого Паоло Джовио, выделялись «тело», т. е. изображение, и «душа», т. е. текст, это изображение сопровождавший. По словам А. Е. Махова, «эмблема и импреза (личная эмблема) не просто выражают (отображают) мир человека – они являются еще и подобием человека, его аналогией». При этом даже некоторые из эмблематических сборников, например, выдающегося голландского поэта XVII века Якоба Катса, строятся по принципу становления и развития человеческой личности (от юности к зрелости), превращаясь в своего рода эмблематический «роман воспитания » (как всегда, емкие и точные определения автора). Поэтому и изложение материала А. Е. Маховым строится по модели души и тела эмблемы и человека.
К «содержанию» души исследователь относит три категории явлений – умонастроения, т. е. базовые эмоционально-моральные «наклонения» человеческой души, которые автор именует этосами и которые формируют систему жизненных ценностей и поведенческих стереотипов; ценностные иерархии, основанные на ключевых понятиях, и способы мышления в эмблематике, которые воплощаются в различных приемах аргументации. К телу относятся человеческая телесность, ее элементы, положения тела, жесты и т. п. Таким образом, в первом разделе речь идет о том, «как, посредством каких метафор отражена в эмблематике человеческая душа как система смыслов; во втором разделе – о том, как человеческое тело использовано в эмблематике в качестве ее языка». Вслед за автором пойдем на краткую экскурсию по его тексту.
Итак, в первой части – «Душа как система смыслов» – А. Е. Махов рассматривает три аспекта – этосы и их метафоры, аргументативные приемы эмблематики (т. е. способы мышления) и ценностные иерархии на примере одного из важнейших понятий, о котором скажем позднее (этот раздел в книге, к сожалению, остался недописанным).
Умонастроений-этосов выделяется три – стоицизм, героизм и прагматизм. Высшей ценностью первого является добродетель, доминантой последнего – самосохранение. Центральным образом стоицизма представляется «автаркийный мудрец, единственным благом для которого является добродетель», которая может воплощаться в различных эмблематических образах, например, в образе Феникса, символизирующего победу добродетели над смертью («награда Фениксу – его воскресение из пепла; награда добродетели – ее бессмертная слава»).
Одним из важных стоических императивов, присутствующих в эмблематике, является бесстрастие – спокойствие души, сохраняемое в любых обстоятельствах. А. Е. Махов выделяет два вида такого бесстрастия – направленного вовне, т. е. по отношению к внешним обстоятельствам, и как бы направленного внутрь человека, стремящегося обуздать свои страсти, не дать им выплеснуться наружу. Классическим эмблематическим примером первого вида бесстрастия выступает скала, обуреваемая ветрами или омываемая бурными волнами. При этом в одном из вариантов на этой скале поселяется зимородок, защищающий в гнезде своих птенцов от ветра, «повсюду находясь в безопасности под защитой Бога». Таким образом зимородок выступает метафорой стоического мудреца. Один из примеров внутреннего бесстрастия – возничий, управляющий парой коней, т. е. стремящийся обуздать свои пороки, прежде всего, безрассудство. Разумеется, и здесь, и далее А. Е. Махов приводит и трактует множество эмблематических примеров, из которых я упоминаю лишь отдельные, кажущиеся мне наиболее простыми и показательными.