Хмелита: день сегодняшний и завтрашний
В июньском номере «Знание – силы» за 2011 год был опубликован материал, посвященный судьбе Хмелиты – Государственного историко-культурного и природного музея-заповедника А. С. Грибоедова «Хмелита», расположенного в Смоленской области неподалеку от города Вязьма. Эту красивую усадьбу, к сожалению, сильно разрушенную к середине ХХ века, вернул к жизни Виктор Евгеньевич Кулаков (1944—2019). Усадьба «Хмелита» – единственный в России музей, связанный с именем Александра Сергеевича Грибоедова. Построил ее в середине XVIII века дед поэта, драматурга, пианиста и дипломата Федор Алексеевич Грибоедов, а в начале XIX, когда в ней регулярно проводил лето юный Александр, усадьбой владел его дядя Алексей Федорович Грибоедов. О нынешнем дне усадьбы Хмелита и всего музея-заповедника, о планах на ближайшее и отдаленное будущее мы беседуем с генеральным директором, членом Президиума Союза музеев России Надеждой Викторовной Кулаковой.
«Знание – сила»: Надежда Викторовна, о том, как поднимали из руин саму усадьбу Грибоедовых, как возник музей-заповедник «Хмелита» в 1990 году, мы рассказывали в нашем журнале. Правда, это было давно, в 2011 году. Тем не менее можно отослать читателей к тем материалам. Хотелось бы поговорить о сегодняшнем дне усадьбы и в целом музея-заповедника. Начнем с разговора об усадьбе. Что удалось сделать за последнее время и что делается сейчас?
Кулаков
Надежда Кулакова: Процесс реставрации усадьбы шел много лет, с 1967 года, и по факту продолжается сейчас. И будет продолжаться. Потому что время имеет свойство разрушать камни, кирпичи, штукатурку, краску. Здания усадьбы находятся на природе, подвержены дождям, ветрам, морозу. И надо содержать в хозяйственном отношении всю большую усадебную территорию. Хотя реставрация основных флигелей усадьбы официально была завершена, здания требуют дальнейшей реставрации, приспособления к современным требованиям, нуждаются уже в новой консервации и в продолжении всего того, что было сделано моим отцом Кулаковым Виктором Евгеньевичем много лет назад. По сути, это «живой организм», которому необходимо постоянное внимание.
«ЗС»: Что в первую очередь требует внимания, само основное здание усадьбы?
Н. К.: Да, основное здание, которое наши посетители называют дворцом. И это действительно великолепный дворец! Усадебный комплекс, редкий для нашего региона и вообще для нашей провинции. Это XVIII век, и архитектура своеобразная – провинциальное барокко. Тем не менее барокко, и когда попадаешь в Хмелиту, видишь такую шкатулку, игрушечку. Она требует очень много внимания – даже одна только крыша, очень сложная, – она вся у нас с изгибами, как полагается, и медная кровля на ней требует постоянного ухода и обслуживания специалистами. Хмелита находится на одной из самых высоких отметок Смоленско-Московской возвышенности, так что ветра нас не обходят стороной. А в последнее время их стало больше, и они стали сильнее. Отдельного внимания требует парк. Деревья имеют свою продолжительность жизни. Увы, но к сегодняшнему дню уходит в небытие тот парк, который зафиксирован в воспоминаниях Грибоедовых и их современников. Мы очень деликатно ухаживаем за парком, тем не менее понимаем, что скоро все деревья в парке будут другими, более молодыми, и те воспоминания, в которых описываются дубы, посаженые еще до Грибоедова – а это документально у нас зафиксировано, потому что мы проводили исследования, – они тоже уйдут.
«ЗС»: Вы имеете в виду дубы, посаженные до Александра Сергеевича Грибоедова или до его дедушки, Федора Алексеевича?
Н. К.: До Александра Сергеевича, потому что в нашем климате деревья долго не живут. Для нас тысячелетние дубы – это миф, поскольку климат в нашей полосе тяжелый для деревьев. В нашей местности длительность жизни дубов около 300 лет, а нашим примерно столько – это доказано, мы проводили соответствующие исследования. Так что они требуют особого ухода.
Я про деревья очень часто думаю, поскольку это действительно те живые памятники, которые, как и стены усадьбы, застали Александра Сергеевича Грибоедова в детстве, видели его позже, в юношеские годы. Конечно, когда приходишь в здание – памятник истории, которое поднято из руин, отреставрировано, и можно увидеть, каким оно было до восстановления и какое сейчас, может показаться, что все уже сделано. Для усадьбы Хмелита это был долгий процесс, поэтому на момент его завершения в начале 2000‑х годов действительно казалось, что уже все сделано, и все отлично. А все остальное – уже не столь существенно. И может возникнуть вопрос: чем вы там в музее занимаетесь?
То есть на контрасте предыдущих десятилетий, наверное, та ювелирная работа, которую мы делаем, может быть, и не так заметна, но на самом деле для нашего музея-заповедника, для нашего небольшого штата работников и при удаленности от больших возможностей больших городов мы делаем много.
У нас продолжает обустраиваться храм, он облагораживается, это многие замечают. Недавно мы открыли там придел Николая Чудотворца. Это потребовало определенных усилий, удалось найти спонсоров, но только по инициативе сотрудников музея, конкретного сотрудника эта долгая работа, кропотливая и физически сложная, была сделана. Также за последние пять лет, как я работаю директором музеязаповедника, стали регулярными службы в нашем храме. Это многого стоит, потому что люди объединяются. Это тоже часть музейной работы, о которой многие даже не задумываются.
Мы развили в значительной мере выставочную деятельность. Сейчас много пишут про современные музеи, какими они должны быть, чтобы соответствовать современным требованиям. Естественно, мы стараемся шагать в ногу со временем, потому что люди, которые работают в музеях, тоже имеют доступ ко всем видам информации. И, естественно, в силу своих профессиональных амбиций хотят что-то привнести в деятельность нашего музея-заповедника, сделать его актуальным. Там, где это становится возможным, там нет стагнации. На первый взгляд кажется, что расширение выставочной деятельности – это легко. На самом деле это серьезная работа по поиску направлений, которые мы хотим охватить, по подготовке конкретных проектов.
В Хмелите и Вязьме, да и вообще в Смоленской области хорошо развито художественное направление. Мы стали делать много выставок с этим уклоном для того, чтобы посетитель мог познакомиться не только со всем знакомой экспозицией, – а экспозиция, конечно, вещь статичная, фундаментальная, она часто не меняется, – но и с какимито выставочными проектами, которые длятся месяц-два-три или максимум год. Зрителя, посетителя, гостя усадьбы надо чем-то завлечь, особенно тех, кто у нас не первый раз. Такой подход действительно дает положительные результаты. Мы стали интересны и молодежи, это особенно важно. В музее-заповеднике на регулярной основе стали проходить выступления учащихся наших ведущих музыкальных учреждений страны. Отличная возможность прикоснуться к прекрасному, проехав всего полчаса из Вязьмы или других населенных пунктов.
У нас музей комплексный, он включает в себя несколько усадеб – такая матрешка или пазл. Это музей Грибоедова – основа основ, база, ядро, которое вокруг себя объединило усадьбу Лыкошиных в селе Григорьевское, бывшую усадьбу Нахимовых и еще Богородицкое с остатками усадьбы и мемориальным комплексом в память событий осени 1941 года.
Что касается усадьбы Лыкошиных, у нас поданы заявки на работы по превращению этой усадьбы в объект, доступный для посетителей. Есть какието базовые вещи – фундаментальные научные исследования, проекты, они, конечно же, требуют неспешной, кропотливой работы, которая, в силу нехватки специалистов, не очень громко афишируется, но тем не менее она ведется. Мы работаем над экотропой – пешеходной тропой между двумя усадьбами, из Хмелиты в Григорьевское. Это историческая тропа, по ней ходили гости Грибоедовых из Григорьевского. И юный Александр Грибоедов тоже не раз ходил этой тропой. Они дружили, все соседи.
«ЗС»: Сколько это километров?
Н. К.: Напрямую четыре километра, это рядом. В письменных источниках остались воспоминания Лыкошиных о том, что они ходили в гости к Грибоедовым, их родственникам и друзьям, и такие прогулки были в норме.