«Жизнь меня все время возвращает на кухню». Шеф ресторана Artest про судьбу, музыку и вареную картошку с укропом
Первое интервью Артема Естафьева после открытия ресторана.
Артем, для гастрономической Москвы (да и России) вы появились здесь и сейчас, как шеф ресторана Artest. Что было до, знают единицы. Поэтому не могу не задать любимый вопрос всех плохих журналистов – «расскажите о себе»?
Можно сказать, что началось все с петербургской Probka – еще старой, на Белинского. Это было, я считаю, одно из лучших мест в городе, и работа там для меня – очень важный этап. Случилось все и случайно, и не случайно, как все в нашей жизни. Я часто мимо проходил, думал, какое классное место, искал глазами объявление – вдруг предлагают работу. Но объявлений не было. Решил, ну ладно, пойду еще куда-то, спросил у друга-повара, нет ли вакансий. Он мне перезванивает, говорит – слушай, у меня вакансий нет, но есть такой ресторан, «Пробка», на Белинского, там есть. И там я провел пять лет. При этом я про итальянскую кухню не знал ничего. А в «Пробке» были очень хорошие итальянцы, которые эту кухню очень любили и ценили, и, главное, очень уважали продукт и сразу били по рукам, если ты обращался с продуктом неподобающе. И это для меня был очень важный урок. И после «Пробки», куда бы я ни приходил устраиваться, сразу понимал – нет, это не то.
И тут начал строиться ресторан прямо напротив моего дома, на канале Грибоедова. Стало интересно, пришел, сразу сказал – давайте буду у вас шефом. А мне – а чего просто шефом, давай сразу управляющим. Задачу сразу поставили – открыть, поднять, довести до определенных цифр. При этом у места еще не было названия. И тут, наконец, двери открываются, а над дверями вешают вывеску – кафе «Мостик». Я, конечно, что угодно мог ждать, но только не «Мостика». Но нам удалось сделать из него модное хорошее итальянское место. Шефы-итальянцы из других ресторанов заходили. Мы работали практически круглые сутки: уже закрываемся, поваров отпустили, сидим разговариваем, кто-то видит свет в окне, заходит, и я ни разу не говорил, извините, мы закрыты – сам вставал на кухню.
Как я говорил, у меня был контракт, мне надо было раскрутить место, и когда я это сделал – хозяйка его продала. Продала причем за какие-то копейки, не понимаю, почему она мне не предложила, мы бы с командой легко собрали эти деньги.