Как начиналась МКС
Международная космическая станция (МКС) – международный проект сотрудничества в космосе, который можно назвать очень успешным. Владимир Николаевич Бранец был среди тех, кто причастен к ее созданию. Интервью с ним помогает понять, как и в каких условиях зарождалась МКС
В марте 2024 года исполнилось двадцать девять лет с момента утверждения эскизного проекта Международной космической станции. Владимир Николаевич Бранец был среди тех, кто причастен к ее созданию. Выдающийся инженер и ученый в области теории и практики управления космическими кораблями принял непосредственное участие в этом эпохальном проекте. Его интервью помогает понять, как и в каких условиях зарождалась МКС.
Первое поколение пилотируемых кораблей «Союз» (серия 7К-ОК) имело аналоговое оборудование, прочно «привязанное» к наземным системам. Это, а также невысокая надежность системы сближения и стыковки, часто приводило к срыву миссий.
Владимир Николаевич руководил разработкой концепции управления кораблями нового поколения «Союз-Т» (7К-СТ). В эту систему вошли не только приборы, но и программное обеспечение. Он стал научным, а затем и техническим руководителем программы. С первого беспилотного запуска в 1974 году новые корабли успешно выполняли все задачи. В 1979 году беспилотный «Союз-Т» с цифровой системой управления впервые успешно состыковался. А через год, в 1980-м, состоялся первый пилотируемый полет на «Союзе-Т» с космонавтами Юрием Малышевым и Владимиром Аксеновым.
Талант Владимира Бранца и его команды позволил цифровой технике завоевать космос и открыть новую эру в отечественной и мировой космонавтике. Уже в 1981 году началась разработка цифровой многомашинной системы управления для станции нового поколения «Мир», которую Владимир Николаевич считал своей самой сложной работой. Он был глубоко вовлечен в вопросы систем управления и был одним из руководителей НПО «Энергия» (а затем и РКК «Энергия») по данному направлению, поэтому его мнение имеет особую ценность.
– Расскажите, пожалуйста, о зарождении проекта МКС.
В основе Международной космической станции лежали два проекта: российский «Мир-2» и американский Freedom.
Разработка станции «Мир-2» началась в середине 1980-х годов. 14 декабря 1987 года новый проект был утвержден заместителем генерального конструктора НПО «Энергия», главным конструктором космических кораблей и орбитальных станций Юрием Семеновым. Но детальное проектирование было проведено уже после распада Советского Союза.
В 1984 году президент США Рональд Рейган объявил о планах построить космическую станцию Freedom с участием западных партнеров в течение десяти лет. Проект неоднократно перерабатывался и к началу 1990-х годов не был окончательно утвержден, а его стоимость росла.
Мы не могли приступить к созданию «Мира-2» в условиях коллапса промышленности, который произошел почти мгновенно: было расформировано Министерство общего машиностроения, разорваны кооперационные связи и, что самое важное, прекратилось финансирование. Все остановилось, сложный механизм перестал работать. Уже через год состояние промышленности характеризовалось высказыванием одного из руководителей некогда крупнейшего радиотехнического предприятия, которое традиционно выполняло заказы по нашей тематике: «Что делать зимой? Холодно, мороз – я оставляю стакан с чаем на столе, а утром стакан трескается. Как работать?»
– И тогда появилось Российское космическое агентство?
В то время мы были в растерянности: для работы нужен был государственный орган по космонавтике. Депутат Алексей Адров, ранее работавший в НПО «Энергия», помог добиться подписания Указа о создании Российского космического агентства при Правительстве РФ. Этот документ, реализующий государственную политику России в космосе, подписал 25 февраля 1992 года Борис Ельцин. Главой агентства стал Юрий Коптев. До 1991 года он занимал должности начальника Главного управления и заместителя министра в Министерстве общего машиностроения. В 1991–1992 годах Коптев работал вице-президентом корпорации «Рособщемаш» и президентом концерна «Космос». Прекрасно понимая ситуацию, он начал активно добиваться выделения средств от правительства.
– А как предприятия выживали в то время?
Оставшиеся «за бортом» заводы либо быстро теряли самые квалифицированные кадры, деградировали и умирали, либо перестраивались под новые задачи и новые масштабы работ, выкручивались, как могли. На фоне спада международной напряженности возникло сотрудничество с европейским и американским космическими агентствами. Начались полеты по программе «Мир-Шаттл».
На упомянутом радиотехническом заводе при поддержке руководства приватизировали несколько участков, построили свою котельную и начали ремонтировать системы сближения и стыковки «Курс», активные и пассивные, которые мы возвращали после каждого запуска к «Миру» на шаттлах. Ремонтировали вычислители «Салют», которые особой надежностью не отличались.
– Вернемся к началу проекта МКС…
Когда мы предлагали «Мир-2» и обсуждали проект в правительстве, мы представили лишь бумагу. Инженеры могут написать и нарисовать что угодно, если они на работе. Так что же такого сложного в том, чтобы взять те же корпуса и корабли, которые уже были, и разложить их по подобию летавшего «Мира»?
К тому времени у нас уже был опыт работы над «Миром-Шаттлом» и «Миром-NASA». Мы завершили два последних модуля, «Спектр» и «Природа», за американские деньги. Корпуса мы сделали сами, но их нужно было снарядить системами, для чего нужны были деньги.
Поэтому, предлагая проект совместной станции, мы, говоря простыми словами, шли на авантюру, понимая, что сможем уговорить американцев. К тому времени они уже были вовлечены в совместные работы, причем с самого низа. Но все могло сложиться иначе: голосование в Конгрессе по МКС прошло с минимальным перевесом в один голос. Проект был на грани. Американцы могли еще немного пообсуждать и проголосовать так, чтобы проект не состоялся.
Таким образом, эта работа была взаимовыгодна. Во-первых, во многом благодаря контрактам с Российским космическим агентством была загружена и летала система Space Shuttle. Во-вторых, по программам «Мир-Шаттл» и «Мир-NASA» американцы получили первый опыт стыковки таких массивных объектов, как шаттл и наш орбитальный комплекс. В-третьих, с нашей помощью они могли реализовать (пусть в измененном виде) проект Freedom, в котором уже завязли. Американцы не делали из этого проекта никаких секретов, и мы знали истинное положение вещей.
– Кто предложил проект МКС – вы или они?
К тому времени уже были открыты границы, начались поездки представителей иностранных компаний в Россию, а российских – в Штаты. РКК «Энергия» с 1993 года открыла свой офис в Вашингтоне. Многие крупные бизнесмены, политики и VIP-менеджеры с обеих сторон имели чисто деловые интересы – американские пытались оценить нашу ракетно-космическую промышленность «изнутри», наши пробовали выбить деньги на свои проекты.
На наши предприятия приезжали сотрудники компаний, связанных с космической деятельностью; контакты налаживались на всех уровнях, от руководства до инженеров профильных подразделений.
И тут открылась какая-то счастливая страничка в нашей истории. К началу 1993 года у нас сложились довольно плотные контакты с компанией Boeing. Мы предложили американским специалистам рассмотреть вопрос об объединении усилий технических решений и опыта при разработке «Мира-2» и Freedom.
В марте 1993 года Boeing пригласил в Сиэттл группу специалистов «Энергии» во главе с Юрием Семеновым для обсуждения, кроме прочего, и объединения проектов двух станций. Через месяц в Хьюстон прибыла делегация Российского космического агентства во главе с Юрием Коптевым. Прошли несколько встреч с американскими проектантами станции Freedom, а также с астронавтами и техническими специалистами по различным вопросам.