Отрывок из книги нобелевского лауреата Жана-Мари Гюстава Леклезио «Африканец»

СНОБСобытия

Жан-Мари Гюстав Леклезио: Африканец

Французский писатель и лауреат Нобелевской премии по литературе Жан-Мари Гюстав Леклезио делится воспоминаниями о детстве, об отце, который долгие годы работал врачом в Западной Африке, и о чувстве свободы, сопровождавшем его в дикой природе среди людей, которые не знают условностей. «Сноб» публикует одну из глав книги

Перевод: Н. Жукова

09c9c57c56c433c740261905e747bbe1d8ca39cea0099f8e45b81f4eea966d27.jpg
Фото: Ullstein bild/Getty Images

В Африку мой отец прибыл в 1928 году, после двух лет, проведенных в Британской Гвиане в качестве разъездного врача, курировавшего селения, расположенные по берегам рек. Вернулся он оттуда в начале пятидесятых, когда военное начальство сочло, что он давно превысил пенсионный возраст и служить дольше не может. Больше двадцати лет он прожил в этой глухомани (слово, бывшее тогда в ходу и полностью исчезнувшее из оборота сегодня), будучи единственным врачом на огромных территориях, равных по площади целым странам, где он отвечал за здоровье тысяч людей.

Впервые встретившись с ним в 1948 году — мне тогда было восемь лет, — я увидел перед собой преждевременно состарившегося в тропическом климате, изношенного мужчину, раздражительного из-за теофиллина, который он был вынужден принимать от астмы, желчного по причине одиночества, в котором он провел все военные годы: отрезанный от мира и не получавший вестей о своей семье, отец не мог оставить свой пост, чтобы прийти на помощь жене и детям или даже просто отослать им деньги.

Самым большим доказательством его любви к близким явилось то, что во время войны он пересек пустыню до самого Алжира, пытаясь воссоединиться с женой и детьми, чтобы увезти их в безопасное место на территории Африки. Но прежде чем он добрался до столицы Алжира, его арестовали, и ему пришлось вернуться в Нигерию. Лишь в конце войны отцу удалось увидеться с женой и познакомиться с детьми, но этот визит был столь краток, что я не сохранил о нем никаких воспоминаний. Долгие годы оторванности от семьи и молчания, в течение которых он продолжал исполнять свой долг врача в экстремальных условиях, без лекарств, без оборудования, в то время как во всем мире люди продолжали убивать друг друга, — это наверняка было не просто тяжело, а невыносимо, это доводило до отчаяния. Отец никогда об этом не говорил. Никогда не давал понять, что в его служении было что-то исключительное. Об этом периоде я знал только по рассказам мамы, которая порой со вздохом роняла: «Годы войны, когда мы были так далеко друг от друга, как же это было тяжело...» Да и говорила-то она скорее о себе. О своей тревоге, тревоге женщины, оказавшейся в военное время одной, без средств, с двумя маленькими детьми. Думаю, для многих француженок это было трудное время, особенно для тех, чей муж находился в немецком плену или пропал без вести. По этой причине та ужасная эпоха казалась мне почти нормальной. Мужчин вокруг меня не было, были одни женщины или очень пожилые люди. Только гораздо позже, когда выветрился свойственный детям природный эгоизм, я понял: мать, живя вдали от отца, в то тяжелое время проявляла самый настоящий героизм, обыденный, без громких слов, и не от недопонимания чего-либо или смирения (хотя вера, несомненно, служила ей большой поддержкой), а от того, что ей послана была сила, порожденная неслыханной бесчеловечностью войны.

Война ли, бесконечное ли молчание сделали моего отца тем пессимистичным, сумрачным, авторитарным человеком, которого мы научились скорее бояться, чем любить? А может, Африка? В таком случае какая именно Африка? Конечно же, не та Африка, которую мы сегодня знаем из литературы или кино, шумная, хаотичная, детски-наивная, бесцеремонная, с деревушками, где всем заправляют матроны и сказители, где каждое мгновение жизни проявляет себя поразительной волей к выживанию в условиях, которые показались бы немыслимыми обитателям более благополучных регионов. Такая Африка, без сомнения, существовала и до войны. Я представлял Дуалу, Порт-Харкорт, загроможденные повозками улицы, рынки, по которым слоняются блестящие от пота дети, группки женщин, болтавших в тени деревьев. Крупные города, такие как Онича, с ее рынком, описанным в популярных романах, и гулом пароходов, сплавляющих лес по великой реке, Лагос, Ибадан, Котону. Типичные для колоний смешение жанров, народов, языков, элита, изображаемая карикатурно, с тайным смешком: дельцы в костюмах и при шляпах, с безупречно свернутыми черными зонтами, душные салоны с англичанками в декольте, выставляющими себя напоказ, террасы клубов, где агенты банков «Ллойдс», «Глинн, Миллз» и «Барклайс», попыхивая сигарами, обсуждают погоду — old chap, this is a tough country, — пока снующие безмолвными тенями слуги во фраках и белых перчатках

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Дело жизни Дело жизни

Научное определение сексуальности

Psychologies
Какое произведение толстого было самым популярным при жизни писателя? Какое произведение толстого было самым популярным при жизни писателя?

Главное произведение Толстого отнюдь не «Война и мир» или «Анна Каренина»

Культура.РФ
Какие опасности таит в себе красное вино Какие опасности таит в себе красное вино

В чем заключаются главные опасности красного вина?

Популярная механика
«Русский Джастин Бибер»: как Егор Крид стал кумиром поколения Z и заработал $6,9 млн, несмотря на «развод» с Тимати «Русский Джастин Бибер»: как Егор Крид стал кумиром поколения Z и заработал $6,9 млн, несмотря на «развод» с Тимати

Как Криду удается зарабатывать миллионы, эксплуатируя образ хорошего парня?

Forbes
10 российских режиссеров, которых ценят на Западе 10 российских режиссеров, которых ценят на Западе

Расширенный список российских режиссеров, которых любят в Европе и Америке

Esquire
Саша Филипенко Саша Филипенко

Главный писатель из поколения 30-летних вынес очередной приговор обществу

Собака.ru
Микропенис, гипоспадия и проблемы с яичками: чем болел Гитлер Микропенис, гипоспадия и проблемы с яичками: чем болел Гитлер

У Адольфа Гитлера был целый ворох заболеваний, как физических, так и психических

Популярная механика
Кино шума и времени Кино шума и времени

Ксения Рождественская о Шанталь Акерман

Weekend
От любви до трагедии: история отношений Жанны Фриске и Дмитрия Шепелева От любви до трагедии: история отношений Жанны Фриске и Дмитрия Шепелева

15 июня 2020 года исполнилось ровно пять лет со дня смерти Жанны Фриске

Cosmopolitan
Dark Kitchen: Продукт без границ Dark Kitchen: Продукт без границ

Встречайте проект Dark Kitchen — кухню без зала и сервиса

Bones
При чем тут родители: как мы становимся такими, какие мы есть При чем тут родители: как мы становимся такими, какие мы есть

Наши привычки, характер, мировоззрение «вырастают» под родительским влиянием

Psychologies
Чего ждать от плана восстановления российской экономики Чего ждать от плана восстановления российской экономики

Национальные цели развития можно забыть

СНОБ
Режиссер Дэвид Кроненберг — о теориях заговора, рептилоидах и всемогущей русской мафии Режиссер Дэвид Кроненберг — о теориях заговора, рептилоидах и всемогущей русской мафии

Почему люди хотят верить в рептилоидов, козни иллюминатов и самолет с мертвецами

Esquire
Елизавета Боярская Елизавета Боярская

Актриса Елизавета Боярская стоит на передовой театра новой нормальности

Собака.ru
«Я никогда не занимался бизнесом, чтобы зарабатывать деньги». Ричард Брэнсон — о неудачах, репутации и счастье «Я никогда не занимался бизнесом, чтобы зарабатывать деньги». Ричард Брэнсон — о неудачах, репутации и счастье

Ричард Брэнсон — о целях бизнеса, правилах делегирования и управления компанией

Inc.
5 костюмов Музея Большого театра 5 костюмов Музея Большого театра

Пять историй о сценических костюмах легендарных артистов

Культура.РФ
Лицом к лицу с дезинформацией: откуда взялись антипрививочники Лицом к лицу с дезинформацией: откуда взялись антипрививочники

Стоит ли доверять движению против прививок?

Популярная механика
9 языков программирования, которые помогут зарабатывать до $150 тыс. в год 9 языков программирования, которые помогут зарабатывать до $150 тыс. в год

Рейтинг языков программирования по возрастанию дохода

Inc.
10 отличных британских фильмов последних 10 лет, которые ты мог пропустить 10 отличных британских фильмов последних 10 лет, которые ты мог пропустить

Не все же голливудские блокбастеры смотреть!

Maxim
Моргенштерн: жуткая звезда Средневековья Моргенштерн: жуткая звезда Средневековья

Моргенштерн - отличное средство против тяжелой брони!

Популярная механика
10 причин смотреть (или пересматривать) сериал 10 причин смотреть (или пересматривать) сериал

Вспоминаем самого любимого инопланетянина конца восьмидесятых

Esquire
Статья о смысле жизни Статья о смысле жизни

Константин Зарубин пытается ответить на главный философский вопрос

СНОБ
Как и когда девушка понимает, что у тебя с ней «все серьезно» Как и когда девушка понимает, что у тебя с ней «все серьезно»

Как женщины понимают, что клиент дозрел

Maxim
Нина Тарасова: «Следовать за мечтой всегда тяжело, но как жить иначе?» Нина Тарасова: «Следовать за мечтой всегда тяжело, но как жить иначе?»

Как Нина Тарасова из режиссера стала шеф-кондитером

Bones
Ментальные искажения: почему мы мыслим нерационально Ментальные искажения: почему мы мыслим нерационально

Что нам мешает мыслить рационально и делать логичные выводы

Популярная механика

Шеннон Ли и Бао Нгуйен — о наследии Брюса Ли

Esquire
Екатерина Дабижа: «У меня есть захватывающая история, которую я просто не могу не рассказать» Екатерина Дабижа: «У меня есть захватывающая история, которую я просто не могу не рассказать»

Все люди разные, поэтому важно подать им не просто сахар на тарелке

Bones
12 людей, поневоле ставших известными писателями 12 людей, поневоле ставших известными писателями

Иногда, чтобы стать классиком, достаточно сломать ногу

Maxim
Фитнес-зависимость: как остановиться и сохранить здоровье Фитнес-зависимость: как остановиться и сохранить здоровье

Чем может обернуться зависимость от фитнеса

РБК
Процесс для президента: почему Кирилл Серебренников получил условный срок Процесс для президента: почему Кирилл Серебренников получил условный срок

Приговоры по делу «Седьмой студии» — результат компромисса разных групп влияния

Forbes
Открыть в приложении