Забытые подвиги Первой мировой войны, в которые сложно поверить
И после третьей, и четвертой, и восемнадцатой мировой войны все будут вспоминать Первую. Просто потому, что она была самая первая, ее будут любить больше других. Попробуй полюбить ее сейчас, прочитав о трех выдающихся, почти фантастических боевых подвигах.
В этом году, 11 ноября, исполнилось сто лет со дня окончания Первой мировой войны. (Россия вышла из войны раньше: 3 марта 1918 года был подписан Брест-Литовский мирный договор).
Непосредственными результатами Первой мировой войны (или, как ее называли тогда, Великой войны) стали прекращение существования четырех огромных империй, гибель более 10 миллионов солдат и около 12 миллионов мирных жителей.
В современном мире больше известны те события Первой мировой, которые происходили на Западном фронте. Даже далекие от истории люди помнят «На Западном фронте без перемен» Эриха Марии Ремарка и «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя. Ну или хотя бы слышали что-то о таких книжках. На самом деле Восточный фронт, русский театр военных действий, превосходил по протяженности Западный, бои на нем имели более маневренный характер. К сентябрю 1915 года на Восточном фронте Тройственный союз сосредоточил 107 пехотных и 24 кавалерийские дивизии, а на Западном (или Французском) Антанте противостояли только 90 пехотных и одна кавалерийская дивизия. О напряженности боев свидетельствуют потери войск сражавшихся стран: более 700 тысяч солдат полегли здесь с каждой стороны фронта. Но вот почитать об этих событиях почти нечего: Западу интересен только он сам, а у нас во времена СССР воспевались вызванные «Германской войной» демонстрации рабочих, революция и последующая Гражданская война, при этом бои Первой мировой рассматривались лишь как прелюдия к этим судьбоносным событиям.
Войну против Германии и других держав Тройственного союза прозвали «империалистической», русские герои при этом вроде бы стали и не героями вовсе: в советской России памятники им сносили, воинские захоронения уничтожали. Ну а на фоне трагедии Великой Отечественной войну 1914 года вообще забыли: она стала таким же сумрачным прошлым в «туманной дымке веков», как и вторжение Наполеона.
Пересказывать здесь хронику боевых действий по учебникам не имеет смысла. Гораздо интереснее вспомнить несколько частных эпизодов, сегодня почти забытых, а тогда широко известных и оказавших заметное влияние на российское общество.
C пикой на немцев
Первым уместно вспомнить подвиг приказного (это звание в казачьих подразделениях соответствует ефрейтору) Козьмы Фирсовича Крючкова из 3-го Донского имени Ермака Тимофеева полка. Отличился он в самом начале войны, 30 июля 1914 года, став первым георгиевским кавалером. Случилось вот что.
Казачий дозор, в который кроме возглавлявшего его Козьмы Фирсовича входили еще трое его сослуживцев, выполнял разведку в районе польского городка Калвария (Польша тогда была частью Российской империи). Перевалив через небольшую возвышенность, которая затрудняла обзор, казаки неожиданно наткнулись на такой же немецкий кавалерийский разъезд, только состоявший не из четырех бойцов, а из двадцати семи, — драгуны под командованием офицера и унтер-офицера. Прятаться было поздно: заметившие казаков драгуны уже разворачивались для атаки. Вопреки очевидному семикратному перевесу сил немцев, Крючков с товарищами не отступили, а приняли бой, сходу уложив из карабинов несколько нападавших. Если бы немцы просто остановились и ответили огнем, нашим плохо бы пришлось. Но они решили действовать как истинные кавалеристы — пустить в ход холодное оружие. Крючкова окружили одиннадцать драгун. Он ногами управлял лошадью, а руками пытался перезарядить карабин. Но получилось неудачно: патрон уткнулся, стрелять невозможно, а времени устранять задержку нет. Да еще немец ударил саблей по руке, раскровенив пальцы и выбив карабин. Начал рубиться шашкой, получил еще несколько ран, но разделался с несколькими противниками. Почувствовав, что шашкой становится трудно работать, выхватил у одного из драгун пику, которой и заколол оставшихся. Крючков получил шестнадцать ран: уколы в спину и шею, порезы рук. Однако сам в рубке уложил одиннадцать драгун. А его товарищи в это время закончили разгром немецкого подразделения — уйти удалось только троим, двое были ранены и взяты в плен. А ведь драгуны — это не срочным порядком мобилизованные на войну пехотинцы-окопники. Это кавалерия, элита армий того времени.
Все четыре казака за свой подвиг получили высшие солдатские награды — Георгиевские кресты 4-й степени (по статусу Георгиевского креста более высокую степень нельзя было вручить, пока не было всех предыдущих). При этом самый первый крест с номером 5501 получил командир разъезда Козьма Фирсович Крючков.
Конечно, событие тут же стало широко известно: о Крючкове писали в газетах, о нем доложили императору Николаю Второму. 24-летний казак оказался всероссийской знаменитостью. На лубочных картинках его изображали с наколотыми наподобие шашлыка на пику немцами, ушлые коммерсанты из Ростова-на-Дону выпустили папиросы «Донской казак Козьма Крючков», какой-то купец назвал его именем пароход. Появился на граммофонных пластинках «Вальс Козьмы Крючкова», его портретом были украшены обертки конфет «Геройские» петербургской фабрики А. И. Колесникова.
Герой отлежался пять дней в лазарете и отправился в родную станицу Усть-Хоперскую отбывать краткосрочный отпуск. Потом снова фронт. Воевал казак умело, заслужил второй Георгиевский крест, получил офицерский чин подхорунжего. Революцию не принял. У себя на Дону возглавил партизанский отряд, стал в 1919 году сотником и погиб в бою с красными.
В советское время подвиг Крючкова был подвергнут сомнению — дескать, пропаганда «гнилого царизма». Как это так, в одиночку против одиннадцати человек, да еще с какой-то архаичной пикой?! Масла в огонь подлил Михаил Шолохов, уничижительно описавший бой в романе «Тихий Дон» как нелепую стычку. Дескать, обе стороны рубили друг друга не от храбрости, а от испуга, Крючков первый бросился наутек, а немецкого офицера застрелил казак Иванков, чем и переломил ход боя, внеся растерянность в ряды прусаков. Писатель использует такие обороты речи, как «в объявшем их животном ужасе наносили слепые удары», «немцы, израненные нелепыми ударами» и так далее. Интересно, что Шолохов беседовал с одним из участников боя, и им был именно казак Михаил Иванков. Да вот только к тому времени он оказался по другую сторону баррикад от бывшего командира Козьмы Крючкова и служил в Красной армии…
На самом деле Крючков был не первым опытным воином, творившим с пикой в руках чудеса. Например, в Николаевском кавалерийском училище на почетном месте хранилась пика, которой в годы Кавказской войны казак отбился от окруживших его двенадцати черкесов. В Первой мировой пика тоже себя неплохо зарекомендовала в кавалерийских стычках. Сохранились воспоминания одного казака о боях с австрийцами, который описывал «технологию» рубки так: «Но их и рубить-то надо знающе: на них шапки лакированного товару очень толстого и окованы медью, и подбородень медный, так что не разрубишь, грудь прикрыта толстой резиной. Но наши казаки приноровились ширком, особенно пикой, и бьют их наповал с Божией защитой».