Великий недогерой
Ксения Рождественская о Жане-Луи Трентиньяне
Умер Жан-Луи Трентиньян — великий актер, который не стал символом французского кино, потому что никогда не любил играть героев. Сегодня, из того мира, где Трентиньяна больше нет, где, по словам его самого любимого поэта Жака Превера, «все постройки фанерного праздника неожиданно рухнули», видно, что его лучшие роли не просто современны, но убийственно актуальны.
Трентиньян ушел на 92-м году жизни, некрологи ему написали не только кинокритики и киноведы, но и виноделы («мир вина отдает дань виноделу, сыну и внуку виноделов»), и автоклубы («ушел великий актер и большой энтузиаст автоспорта»). Он всегда занимался тем, чем хотел: играл в театре, участвовал в гонках, снимался в плохом и хорошем кино, потом почти перестал сниматься и занялся виноделием. Он играл у Трюффо и Ромера, у Кесьлёвского и Ханеке, но сам говорил, что, сыграв более чем в 130 фильмах, понимает, что «это примерно на сто фильмов больше, чем было надо».
Несмотря на роль в «Мужчине и женщине» — культовом фильме Клода Лелуша, где машина и женщина полностью исчерпывали интересы мужчины,— Трентиньяна нельзя назвать секс-символом. Несмотря на роли в политических фильмах вроде великого «Конформиста» Бернардо Бертолуччи, его нельзя назвать звездой политического кино. Он играл в нуарах и вестернах (ах, как он молчал у Серджо Корбуччи в «Великом молчании»!), он таскал с собой шпионские чемоданы и оценивающе смотрел на полуголых женщин, он подслушивал, умирал и убивал на протяжении всей своей актерской жизни.
Возможно, главным его свойством было сливаться с тканью фильма, полностью зависеть от режиссера, выглядеть как человек, ежесекундно готовый к собственному несовершенству. На экране Трентиньян кажется немного отстраненным, как будто не вполне уверен, что он сделает в следующую минуту.