Срамота в глазах смотрящего
«Партенопа»: Паоло Соррентино показывает красивое
В прокат выходит «Партенопа» Паоло Соррентино — вуайеристская ложь о великой женской красоте из основного конкурса Канна. Режиссер намекает, что кризис среднего возраста у мужчин навсегда, как советская власть, и вряд ли однажды закончится.
Неаполь, 1950-е. Из пены морской появляется на языческий свет прекрасное дитя, нареченное родителями Партенопой — в честь нимфы, когда-то укротившей гнев Везувия, с тех пор мирно дремлющего. Об этом счастливом событии сегодня напоминает лишь фонтан Спинакорона, украшающий одну из площадей города, однажды называвшегося так же, как и новорожденная. С первых дней Партенопу будут баловать, словно маленькую принцессу,— так, таинственный Командор, в действительности исполняющий обязанности мэра, подарит ей привезенную прямиком из Версаля королевскую карету, в которой, возможно, выезжала на прогулку сама Мария-Антуанетта. На ярком солнце Амальфитанского побережья, перенасыщенного кинематографическими аллюзиями, Партенопа примется беспечно жить-поживать и сердца разбивать, ибо с каждой минутой экранного повествования ее прелести будут блистать и мерцать все призывнее.
Паоло Соррентино, известный своей слабостью к великой красоте, вроде бы окончательно переключился с Рима на Неаполь, предпочтя надменным ритуалам папской столицы базарное очарование южной провинции, а святому Петру — святого Януария. В предыдущей, предельно автобиографической картине «Рука Бога» уроженец Неаполя Соррентино уже возвращался в родные места, как и полагается блудному сыну — на коленях,