Отсчет последних времен
Как человечество пытается предсказать конец света
В Писании сказано: «не ваше дело знать времена или сроки», страшный День Господень придет «как тать в нощи». Последние две тысячи лет люди тем не менее регулярно занимаются вычислением «времен или сроков», пытаясь угадать, когда же именно все закончится — вообще все, вся земная история. И повторяющийся неуспех этих вычислений, отмечает Сергей Ходнев, никого не останавливает.
Приметы конца времен в Евангелии, конечно, приводятся — восстанет народ на народ и царство на царство, глады, моры и землетрясения по местам. Но читатель может себе представить, сколько раз за эти двадцать веков бывали восстания царства на царство вместе с гладами и морами (а иногда и вместе с землетрясениями). Тем более что есть же и Апокалипсис, а там все так картинно, так образно и так загадочно, что в любое из этих столетий находились желающие проводить прямые параллели. И уж так во все времена устроено восприятие человека, будь он хоть простецом, хоть ученым епископом, что он именно вот этот, данный лично ему в ощущениях «глад и мор» будет воспринимать как исключительное событие. Скорей всего, апокалиптическое. И вот именно эту беду — как финальную «скорбь, какой не было от начала творения». Всякому своя слеза солона. И всякому, что поделаешь, хочется думать, что именно к этой слезе относится обещание: «отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло».
Нет, бывало, что очередная скорбь действительно не вписывалась в реальный опыт хотя бы нескольких поколений. Раннесредневековая экспансия арабов-мусульман, например,— тут возник целый пласт эсхатологической литературы. Или явление монголов, тоже вызвавшее к жизни гадания о том, не они ли те «нечистые языки», которых когдато заточил на краю света Александр Македонский с тем, чтобы они высвободились перед концом света. Но в целом соображения о том, что вот когда-когда, а нынче-то точно последние времена настали, уж прямо по всему видно,— это константа. Всегда такое было — если не в виде авторитетной проповеди, так хотя бы в виде тихого горестного ворчания.
Здесь интересно другое: история христианской эсхатологии — это не только попытки распознать эти самые приметы и, соответственно, идентифицировать эпоху как непосредственное преддверие конца мира. Век за веком когда у отдельных персон, когда у целых сообществ возникало стремление предсказать наступление этого конца, вычислить его, придать ему календарное измерение. Ну а массы эти предсказания либо просто принимали к сведению, либо даже поднимали на знамя.
Наверно, ключевой и притом, если разбираться, самый неожиданный момент при этом — рациональность и завороженность красотой чисел. Красивых чисел, вокруг которых многие эти соображения вращаются, строго говоря, прежде всего два. Число 1000: потому что в пересчете на земные сроки человеческой жизни тысячелетие — это огромный, трудно вообразимый срок. И 666: многострадальное «число зверя» из Книги Откровения.