Немой из Назарета
Ксения Рождественская о фильме «Должно быть, это рай», истории признанного режиссера не вполне признанного государства
Сегодня в России запустилась новая онлайн-платформа Qatar Film Days, на которой можно будет увидеть игровые и документальные фильмы стран Ближнего Востока и Северной Африки. Для премьерного показа был выбран фильм главного палестинского режиссера Элии Сулеймана «Должно быть, это рай» — горькая сатирическая комедия о жизни режиссера из Назарета в глобальном мире.
Религиозна я процессия подходит к дверям храма. Храм закрыт, более того, из‑за запертых дверей кто‑то переругивается с возглавляющим процессию батюшкой: приходите позже, тог‑ да, возможно, откроем. Что остается батюшке? Правильно, выбить другие двери, навалять пьяным служкам и открыть главный вход изнутри.
Начальный эпизод фильма «Должно быть, это рай» Элии Сулеймана исчерпывающе описывает способ, которым пользуется сам Сулейман, чтобы войти в историю кино: с черного хода, нокаутировав глумливых критиков. Он, самый известный в мире палестинский режиссер, снимает абсурдные комедии о стереотипах, сам ни под какие стереотипы не попадая.
Элия Сулейман снял всего четыре полных метра. В «Хронике исчезновения» (1996, приз Дино Де Лаурентиса в Венеции) он наблюдал за жизнью своего родного города, Назарета, в «Божественном вмешательстве» (2002, приз жюри и приз ФИПРЕССИ в Канне) — за израильскими блокпостами и убийственно красивыми женщинами, в «Оставшемся времени» (2009) пересказывал историю израильско-палестинских отношений. И все это была горькая сатира, наследовавшая классике немого кино. «Должно быть, это рай» (спецупоминание жюри и приз ФИПРЕССИ в Канне-2019) — кино еще более горькое и, пожалуй, еще более свободное.
Каждый фильм Сулеймана — набор гэгов, сценок, невероятных, дурацких, иногда пошлых, иногда чудесных анекдотов, из которых вырастает жизнь. И все эти скетчи связаны между со‑ бой главным героем, которого играет сам режиссер. «Маленький человек», молчаливый свидетель, глядящий на мир с чаплинским вежливым любопытством, невозмутимостью Бастера Китона и умением Жака Тати увидеть абсурд в повседневности. Фильмы Сулеймана сравнивают с грузинским кино 60‑х и с ранними немыми комедиями, с ранним Джармушем и притчами Роя