Да их тут тысячи!
Ксения Букша о любви к мемам и анекдотам
My guilty pleasure: мемы, баяны, дурацкие анекдоты.
Помню, 1995 год, мне лет 11–12, плетусь из школы, скучновато, погодка серая... Но вот в переходе у метро — лотки, а на одном из них меня — о радость! — поджидает новый выпуск газеты «Вокруг смеха». Большая, яркая, с кучей страниц, на каждой из которых тупые смешные картинки, идиотские шутки про тещу («за что сидишь? — у тещи кровь из носа пошла, я ей жгут на шею и наложил...»), панка, который попал в больницу и прилип к потолку («скажите там, наверху, чтоб с магнитом не баловались»), некрофилов («...и откопали стюардессу»). А карикатуры на политиков! А кладбищенские байки! А перепетые советские песни! А шутки про говно! Спускаясь по эскалатору, я ржу в голос. На перегонах лопаюсь от смеха. Едва не пропускаю свою остановку. Школа мгновенно отдаляется, невзгоды забыты, мир снова ярок, а жизнь прекрасна.
Любовь к тупому юмору я сохранила и пронесла сквозь годы Джойса-Кафки. Пусть меня так и не хватило ни на один сериальчик, а книжки, свои и чужие, я называю текстами и ценю в них не сюжет. Но стоит мне увидеть тупой мем, на котором ведущий погоды Александр Беляев стоит у карты России, а на ней, на манер температуры воздуха, написано в разных местах: «…», «и тут …», «ваще …», «полный …»,— как я, согласно тупой песне «каждую пятницу я в говно», превращаюсь в озорную свинью. То есть начинаю хрюкать и визжать. Кстати, та песня меня тоже очень смешит. Кстати, вы заметили, что слово «говно» встречается в моем тексте уже третий раз?