Биография в дырочку
«Отец шатунов»: книга о Мамлееве, равная своему герою
В издательстве Individuum вышла книга писателя и критика Эдуарда Лукоянова «Отец шатунов» — обстоятельная биография Юрия Мамлеева и одновременно ерническая деконструкция мифа, окружающего фигуру знаменитого метафизика.
У большинства жизнеописаний радикальных художников есть две проблемы, по видимости противоположные друг другу, но часто совмещающиеся в одной книге. Первая навязывается жанром биографии — повествованием, традиционно идущим от рождения к смерти, от первых опытов к всеобщему признанию. Любой сколь угодно яростный возмутитель спокойствия предстает в таком нарративе достойным деятелем культуры — очередным бюстиком для полки с гипсовыми классиками. Вторая проблема определяется, напротив, характером героев: исследователь оказывается зачарован окружающими их мифами, у него не получается занять внешнюю позицию — и потому не выходит ничего толком понять про своего персонажа. Эдуард Лукоянов придумывает, как избежать этих пороков: создать нечто если не конгениальное, то органичное главному русскому темному классику.
Во-первых, это книга нарочито хаотическая, перескакивающая с пятого на десятое, не разжевывающая для читателя материал, а сбивающая его с толку. Фрагменты, вполне типичные для жанра биографии — реконструкции событий, анализ произведений, разговоры со знакомыми и близкими героя,— чередуются в «Отце шатунов» с фантасмагорическими сценами: уличные хулиганы заставляют будущего писателя показать пипиську («богатыря»), а потом толкнуть рОман, и так пробуждают у него литературный дар, чета Мамлеевых посещает выставку Алексея Беляева-Гинтовта и кумекает с ним о прелестях ядерной войны, Эдуард Лимонов устраивает за борщом отвратительный скандал в гостях у старшего товарища, умирающий классик издевается в больнице над медсестрами и так далее. Эти гротескные сценки написаны как злые пародии на прозу самого Мамлеева. Автор «Шатунов» не был изысканным мастером стиля, но зато обладал абсолютно узнаваемой и почти не менявшейся за полвека манерой, так что пародировать его разговоры о запредельном, бытовые мерзости, утробные хохотки и нездешнюю