Второй Сталинград: последний бой офицерских штурмовых батальонов
Кто во время атаки ляжет на землю, после боя будет расстрелян как трус и паникер
20 мая 1944 года над Шерпенским плацдармом на западном берегу Днестра, по которому проходил тогда советско-германский фронт, произошел самый драматичный воздушный бой за всю Вторую мировую войну.
Комэск 267-го истребительного полка капитан Антипов попал в трудную ситуацию: ему на хвост сели сразу три вражеских истребителя. Его жена, младший лейтенант Мария Кулькина, которая летала в той же эскадрилье, прикрыла мужа пикированием сверху, но при этом сама подставилась под очередь из крупнокалиберного пулемета от кабины до хвоста. Ее самолет загорелся и начал падать. Даже на земле бой прекратился, когда на открытой частоте капитан кричал жене:
«Маша, прыгай… внизу наши… Прыгай!»
Самолет продолжал неуправляемое падение и через минуту разбился в месте, которое теперь называется аллеей Марии.
Реванш за Сталинград
Дела на Шерпенском плацдарме вообще шли скверно. Красноармейцы прорвались сюда в апреле после того как прошли всю Украину. Поредевшие подразделения двух фронтов, 2-го и 3-го Украинского, сделали понтонный мост из винных бочек и уже на чистом энтузиазме захватили плацдарм шириной 12 км и глубиной 4-6 км.
Дальше они пройти не смогли. Оборону тут держала 6-я немецкая армия, год назад погибшая в Сталинграде. Как выяснилось, из немецких частей, которые зимой 43-го не смогли прорваться на выручку к солдатам Паулюса, Гитлер сформировал новую 6-ю армию Третьего Рейха, которой он приказал любой ценой отомстить за своих товарищей на Волге. Теперь эта армия была главной силой немецко-румынской группы армий «Южная Украина», защищавшей южный фас советско-германского фронта.
Немецкая солдатская песня из Сталинграда. Кадры из к/ф «Сталинград» 1993 года.
Воодушевленная наступлением Ставка приказала 3-му Украинскому фронту взять Кишинев, до которого от плацдарма было километров 30 по прямой. Командующий фронтом Малиновский приказал наступать 8-й гвардейской армии Чуйкова, сформированной год назад в Сталинграде из бойцов, отстоявших город. Возникла путаница, неизбежная при одновременном покидании плацдарма по неширокой переправе одних частей и прибытию других. В этот момент 6-я армия и ударила.
Накануне немецкой контратаки на плацдарм переправился младший лейтенант Иосиф Заруцкий, командир взвода связи в артиллеристской дивизии Резерва Верховного Главнокомандующего. Его задачей было обеспечить артподдержку предстоящего наступления. После войны он рассказал, что первым делом на плацдарме у его подразделения забрали автоматы и карабины и отдали их каким-то мужикам в штатском. Как оказалось, 8-я гвардейская армия, понесшая большие потери на Украине, пополнялась на ходу жителями освобожденных деревень и многих из них тыловые части не успели обмундировать и вооружить. Весной в окопах было много воды, поэтому обувались они в самодельные лапти из резины, которые теперь часто находят в тех местах поисковики. Когда на их переднем крае показались вражеские бронетранспортеры с пулеметами, стреляющими длинными очередями, Заруцкий понял, что это воинство немцев и на полчаса не задержит. Он приказал своим связистам хватать аппаратуру и бежать к переправе.
Все эти годы и сейчас я сам себе признаюсь, что струсил, но тогда и сейчас понимаю, что другого решения не было — или уходить, или плен, — написал он спустя много лет.
6-я армия глубоко вклинилась в плацдарм, а ей навстречу ударила армия Чуйкова. С огромными потерями германские и советские части атаковали друг друга до середины мая.
«Непонятно, кто на кого наступает», — докладывал в Ставку Чуйков.
В эти дни здесь был второй раз тяжело ранен снайпер Василий Зайцев, после ранения в Сталинграде почти ослепший и поэтому воевавший на Днестре командиром минометного расчета.
Красноармеец Владимир Пелин вспоминал свою недолгую командировку на плацдарм 12 мая 1944 года:«Это был самый тяжелый в моей жизни день. От взрывов бомб и снарядов сотрясалась земля. На переправе горели машины. Я слышу голос: «Танки! Уничтожайте танки!» Это кричал седой небольшого роста полковник с двумя пистолетами в руках. Он направлялся к нашим окопам. Кричу ему: «Товарищ полковник! Сюда, ко мне!» Он прилег справа. К окопам приближались два танка, а за ними был виден третий. Мое противотанковое ружье готово к бою, страха не чувствовал, только злость. Спокойно говорю: «Товарищ полковник, я сейчас укокошу эти два танка, вот смотрите». С первых двух выстрелов я поджег их. Они горели у нас на глазах. «Молодец! — закричал полковник. — Давай третьего!» И тогда я укокошил третий танк. Полковник пришел в восхищение. «Ты — герой! Откуда такая меткость?» «А я до войны учился на снайпера, получил значок «Ворошиловский стрелок». Полковник быстро записал мою фамилию, другие данные. Танки продолжали двигаться на нас. Готовлюсь подбить четвертый. Но над нами фашистские самолеты... Услышал разрыв бомбы, падающей на наш окоп. Дальше ничего не помню. Очнулся уже на левом берегу». Тяжело раненный на Шерпенском плацдарме Владимир Пелин награду за свой первый и последний бой так и не получил. Как звали того полковника и остался ли он жив — никогда не узнал.