Развод и девичья фамилия!
Если для скандала уже не нужен повод, обсуждение семейных дел оборачивается взаимным шантажом, а обмен оскорблениями заканчивается рукоприкладством, значит, супруги на грани развода. Все эти симптомы налицо в отношениях не особенно чуткого Испанского государства с его порывистой Каталонской автономией
«Свободу политзаключенным!» — огромная желтая надпись встречает на вокзале приезжающих в Жирону, «самую каталонскую» провинцию Каталонии. Отсюда подруга Жина везет меня к себе в деревеньку Ла-Тальяда д’Эмпурда с населением 450 жителей. Желтые надписи сопровождают нас вдоль шоссе: они на ограждениях, эстакадах, прямо на асфальте. «Наш деревенский комитет делал. По ночам», — сообщает Жина и посвящает меня в секретные подробности деятельности Комитетов защиты республики (Comitès de Defensa de la República, CDR), которые, разумеется, останутся в секрете. Разглашу лишь, что эта добровольная деятельность безобиднее «тимуровской» — даже с хулиганами не дерутся.
От надписей и желтых же ленточек пестрит в глазах, когда мы въезжаем в Ла-Тальяду. Им вторят желтые полосы флагов-эстелад движения за независимость, вьющихся чуть не над каждой дверью. Желтый цвет в Каталонии используется как символ солидарности с теми, кто попал под горячую руку Мадрида, взбешенного вопиющим ослушанием «благоверной»: ей запретили референдум о независимости, так она хитростью провела. Девять человек посадили по обвинениям в подстрекательстве к мятежу и превышении служебных полномочий.
Как трепетная мать, самопровозглашенная Каталонская Республика, забыв о внутренних противоречиях, бросилась на защиту своих питомцев. Жинин сосед, отставной полицейский, вывесил на фасаде дома портреты «девяти» и сильно увеличенную фотографию собственного живота с синяками — профессиональное освидетельствование побоев, полученных в день плебисцита.
Оскорбление действием
В тот день, 1 октября 2017 года, каталонцы ловко обдурили испанскую полицию: 10 тысяч урн для голосования были оплачены неким частным лицом, тайно доставлены из Китая во Францию и переправлены через государственную границу под нелепым предлогом, что из них будут строить самый большой в мире пластиковый замок. Потом эти урны перекочевали в почти пять тысяч избирательных участков для незаконного, по мнению Мадрида, голосования.
Вполне возможно, что полицейское руководство, проворонившее операцию такого масштаба, обозлил издевательский маневр с урнами. Так или иначе, не очень многочисленные жители ЛаТальяды, собравшиеся воспользоваться одной из них по назначению, в шоке наблюдали, как полтора десятка до зубов вооруженных гвардейцев выбивали сапогами дверь мэрии, чтобы лишить их этой возможности. Сапогами досталось в том числе Жининому соседу — их бывшему коллеге. Урну увезли с мигалками, оторопевшие жители поехали голосовать на другие участки. Из-за этого в соседнем с ЛаТальядой селе Вержес явка составила аж 103,49 %. Из 859 избирателей только 18 проголосовали против отделения от Испании.
Все эти факты наперебой излагают члены Жининого семейства, дружно уставляющие закусками большой обеденный стол. Артишоки по-каталонски, местные коричневые оливки, жиронская сладкая колбаса бутифарра: Каталония, может, и строптивая жена, но образцовая хозяйка.
— Меня эти дела никогда не волновали, — говорит Вивьен, жена Жининого брата, француженка. — Но когда муж вернулся после разгона избирателей, я впервые увидела, как он плачет. И я поехала в Вержес вместе с ним и проголосовала за.
Муж Вивьен, здоровяк Руже, раскладывает по тарелкам жаркое из кабана, которого, кажется, мог бы завалить одной левой. Но он не охотник, полкабана ему подарил сосед. Руже замариновал подарок в красном вине и тушил полдня для обеда в честь восьмилетия дочери. «В Вержесе мэрия в самом центре, туда на джипах не проедешь, да и народу побольше, вот полицейские и не сунулись», — добродушно поясняет он, и мне сложно представить его в слезах.
Стол накрыт во дворе старинной масии (традиционного сельского дома), в самом центре Ла-Тальяды. Одна из массивных каменных стен сооружения — общая с деревенской церковью. В свое время дед Руже и Жины — человек набожный, в отличие от внуков, но такой же патриот Каталонии — срубил самый мощный кипарис в саду в дар приходу, на фигуру святого Гальдерика, покровителя каталонских крестьян. В XVIII веке Гальдерика насильно подменили общеиспанским святым Исидором. В конце XX местные таки «выдавили» Исидора с алтаря. Дело было сразу после смерти Франко — при диктаторе за такое грозил расстрел.
— И сейчас живем, как при Франко! Мадрид пытается нас кулаками запугать! — говорит Руже, и с ним соглашаются все присутствующие, несмотря на явное преувеличение. Но к десерту, домашнему каталонскому крему и каталонскому же игристому — каве — в дружном семейном хоре намечаются разногласия. Старшее поколение, которое не понаслышке знает, как жилось при диктатуре, готово простить испанскому государству оскорбление действием и остаться в «семье». Младшее уверено: рукоприкладство — это точка невозврата, даже если просто «замахнулся». Накаляющуюся обстановку разряжает именинница Лара, которая требует, чтобы гости посетили ее «салон аквагрима». На лбу каждого «клиента» она рисует желтую ленточку.