P.S. Я себя люблю
Носить то, что нравится, есть то, что любишь, быть собой — разве не это счастье? Для француженок это искусство жизни. Они купаются в любви и восхищении. Прежде всего самих себя к самим себе.
Двадцать пар танцуют танго на площади Трокадеро, у подножия смотровой площадки с видом на Эйфелеву башню. Все дамы в платьях или юбках с жакетами, в специальных туфлях с ремешками на щиколотках. Кавалеры — в пиджаках и классических брюках. Никаких джинсов и кроссовок. Диджей колдует у портативного пульта, управляя ходом вечеринки. Зрители — туристы, парижане, те, кто пришел потанцевать, но еще не нашел пару, — стоят по периметру площадки, в центре которой лежат сумки танцоров. Вжух! — черный лакированный клатч приземляется на вершину горы из сумок. Его хозяйка, женщина в длинном темно-зеленом пальто, с золотистым шарфом и в терракотовых туфлях на высоких каблуках, замирает в изящной позе среди пар. Шаг — боковой разрез пальто приоткрывает выше колена ногу в черном ажурном чулке. Резкое движение руками — она чуть подается назад, замирает на секунду и встряхивает короткими локонами. Следуя ритму музыки, женщина танцует, а пары слегка расступаются перед ней, одаривая восхищенными взглядами. Зрители хлопают, женщина смеется в ответ. Запрокидывает голову, обращая лицо к вечернему небу, и кружится, жмурясь от удовольствия, как будто танцует одна в собственном саду.
Вкус весны
— Постоянно довольны только дураки, но нужно уметь радоваться текущему моменту, — говорит Изабель, пробираясь с корзиной к прилавку с овощами и зеленью. — Смотри, какая сочная петрушка, а укроп какой!
Она перебирает пышные пучки зелени, мнет руками стебли, на которых еще остались маленькие крупинки земли, и листья, подносит ладонь к лицу и вдыхает запах, прикрыв глаза. Таким же образом Изабель поступает с морковью и цветной капустой. Другие покупатели действуют еще оригинальнее. Бабуля в курточке из искусственного меха, красной кружевной юбке и туфлях в тон хватает кочан капусты, взвешивает на руке, сжимает двумя руками так сильно, что сама охает, потом отрывает капустный лист и, смакуя, жует. Рядом с ней девушка в рабочем комбинезоне и резиновых сапогах отбирает пять пучков моркови, раскладывает их в линию и задумчиво сравнивает. Продавец, крупный мужчина в кепке и фартуке поверх куртки, не мешает, спокойно наблюдая за манипуляциями покупателей. У прилавка с яблоками, лимонами и апельсинами две дамы в соломенных шляпках обсуждают, с какими приправами готовить меч-рыбу и дораду. Еще нет восьми утра, а продуктовый рынок на Пласде-Лис в прованском городе Сен-Тропез полон народа. У палаток под высокими платанами собираются группки покупателей — горожан и жителей ближайших деревень. Многие друг с другом знакомы, поэтому поход за продуктами сопровождается приветствиями, обменом новостями и сплетнями, а иногда перерастает в посиделки в кафе.
— Кофе по вторникам и субботам после покупок — мой ритуал, — говорит Изабель за столиком брассери рядом с рынком. — Я не тороплюсь, наслаждаюсь солнечным утром. — Она отламывает кусок белого хлеба, протягивает мне и подвигает мисочку с тапенадой, закуской из каперсов, анчоусов и оливок. — Попробуй, это как поцелуй морского царя!
По пути в Гассен, деревушку в 15 минутах езды от Сен-Тропез, где у Изабель дом, доставшийся от прабабушки, мы заезжаем на винодельню. Хозяйка уговаривает попробовать несколько сортов белого и красного. К вину здесь же берем подходящий сыр.
По дороге, идущей вдоль виноградников и рощ вечнозеленых пиний, она рассказывает, что любит приезжать в Ведьмино селение, как прозвали Гассен столетия назад, ранней весной, когда солнца и зелени на улицах уже много, а туристов мало.
— Стоит провести рукой по светлой каменной кладке стен домов, пройтись в мягкой обуви по вымощенным булыжниками улицам, вдохнуть аромат первых листочков и цветов, как тебя наполняет энергия жизни, творчества, счастья, — говорит Изабель.
Весну она проводит в Гассене одна, набирается идей для своих работ — Изабель занимается дизайном интерьеров, — а летом ее муж из Парижа привозит на каникулы сына и сам регулярно приезжает на уик-энды. В любимую комнату Изабель на втором этаже, с маленьким балконом, огороженным витой решеткой, с кружевными занавесками на окнах и фотографиями нескольких поколений ее семьи на комоде, ведет со двора внешняя каменная лестница. Перил нет, ступеньки местами стерты, зато вся стена заросла вьющимся жасмином. В кухне, которая больше любой из четырех комнат старого дома, Изабель под «Времена года» Вивальди и бокал розового готовит тунца с овощами. Показывая, как надо рвать руками кресс-салат, она преподносит мне словно на блюдечке свою философию правильного питания: