Обману не подлежит
Измена любимого (и, как казалось, любящего) человека – сильное потрясение. Есть ли жизнь после предательства? И станет ли она когда-нибудь счастливой? Выслушаем рассказ нашей героини Ольги, а потом – комментарии экспертов.
Жена узнает последней
Начну банально: я думала, со мной такого не произойдет никогда. Изменяют ведь только нелюбимым, а меня любят. Приключений на стороне ищут, если супруги «еще не нагулялись», а у нас с мужем был второй брак – обдуманный, взвешенный. Проблемы возникают, когда в семье разлад или критическое несовпадение интересов – и снова не наша история. В общем, я искренне считала себя надежно защищенной от всего унизительного, что несет в себе слово «измена».
Еще я была уверена, что, как только что-то в наших отношениях пойдет не так, я сразу же это пойму. Поэтому особо не тревожилась из-за каких-то мелких нестыковок в словах мужа. А той прекрасной осенью он был очень нежен, очень внимателен, дарил цветы и подарки чаще обычного. Мы, как в самом начале романа, смотрели вечерами кино, обнявшись, по выходным ездили на природу, планировали отпуск на следующее лето. И секс у нас был замечательный…
Тем временем о том, что у моего Андрея есть другая женщина, знал почти весь наш небольшой городок: слухи расходятся быстро, а влюбленные даже не особо скрывались.
Любовницей оказалась сослуживица мужа. Поначалу он рассказывал мне о ней, как всегда раньше говорил о чем-то интересном на работе: новая дизайнерша, зовут Наташа, очень крутая, играет в собственной музыкальной группе. Андрей даже давал мне слушать их песни – на мой взгляд, совершенно посредственные, – и я кивала: да, неплохо. Потом он перестал о ней говорить – возможно, после того как я как-то устроила дома некрасивую сцену: он опять поставил песню ее группы, а я нервничала из-за проблем на работе и очередной болезни сына Сашки и сорвалась. Меня, помню, задело, что муж уже не в первый раз призвал меня брать пример с этой Наташи – вот, мол, смотри, женщина успевает не только работать, но и петь, сиять, гореть самой настоящей звездой.
Раньше я тоже была девушка-огонек. Но слегка угасла после рождения ребенка (надо же, какой сюрприз!): сил стало меньше, а дел больше. Я не унывала: была уверена, что скоро станет полегче, всё наладится. Да, вечерами нам приходится обсуждать Сашкины болезни, нехватку денег и невозможность осуществить амбициозные планы мужа. Но трудности ведь можно преодолеть. Мы вместе, мы команда, мы семья, и снова начнем добывать огонь трением друг о друга.
Только вот Андрей нашел себе более интересный источник пламени.
Тайное становится явным
Измену можно было бы скрывать до бесконечности, но в какой-то момент любовники перестали соблюдать осторожность – намеренно или случайно.
Вынырнуть из круговерти забот (дадут ли опять больничный? как помочь родителям собрать и законсервировать урожай с дачи?) меня заставили… чужие волосы. Длинные и черные. Я стала находить их во время уборки квартиры. Муж мой был лыс как коленка, я всегда носила короткую стрижку, подруг – знойных брюнеток ко мне не хаживало. Но эти чертовы волосы я теперь обнаруживала то на коврике в ванной, то на балконе (там у нас было уютное место для курения), то на Андрюшкином свитере. Однажды я спросила мужа, что за ерунда, брезгливо держа извивающийся волос двумя пальцами. Андрей рассмеялся и сказал, что у меня трихофобия. А потом объяснил: у них на работе все вешают свою одежду в один огромный шкаф, вот, значит, и прилипло. Я его версии поверила, но, как говорится, индеец Зоркий Глаз наконец что-то заподозрил.
Теперь недоверие мое росло день ото дня. Я всматривалась в лицо мужа, когда он разговаривал с кем-то на кухне вечером «по работе», и он от моего внимательного взгляда спешил ускользнуть на балкон. Я звонила ему в офис – как бы по делу, как бы никакого контроля, ну просто вдруг срочно надо узнать про какую-нибудь функцию «Экселя» или «Автокада». Я стала нервной, навязчивой, невыносимой в своих подозрениях, которые сама же и считала беспочвенными. Я никак не могла найти какой-то хвостик, за который стоило потянуть и вытащить на белый свет… Что? Мне было страшно даже закончить эту мысль. Я ругала себя за паранойю, но не могла успокоиться. Андрей на мои вопросы, что между нами происходит, удивленно отшучивался и уверял, что всё даже лучше, чем прежде. Чтобы не впадать в уныние, я занялась собственной внешностью: накупила дорогого белья, сделала стрижку, которая когда-то нравилась мужу…
Я изо всех сил старалась быть прекрасной женой. До того вечера, когда мне вдруг пришло в голову прочитать на нашем домашнем компьютере переписку в мессенджере. Там было всё настолько очевидно, что Андрей не стал даже отпираться. «Наконец-то ты догадалась, – сказал он с облегчением. – Я устал жить двойной жизнью и рад, что теперь мне ничего не придется скрывать».
Борьба за семейное счастье
Итак, мой муж был рад, я же – совершенно, абсолютно раздавлена. Я снова и снова спрашивала, как же так, что же делать, умоляла подумать о Сашке, о том, что всё еще можно исправить. После недели таких разговоров Андрей сказал, что ему действительно надо подумать. Разобраться в себе, пожить немного без невыносимого давления, которое я на него оказываю своими слезами, борщами и попытками напомнить, как хорошо нам когда-то было в супружеской постели. Сейчас мне то мое поведение кажется пошлым и жалким, но тогда я считала, что поступаю правильно: по заветам коллективного бессознательного сохраняю семью, ведь у каждого ребенка должен быть отец, а у каждой женщины – любящий муж. Этой унизительной борьбе за счастье пришел конец, когда Андрей съехал на съемную квартиру, а его любовница к нему незамедлительно присоединилась.