Право голоса
Три героини молодого поколения — о том, из чего сделаны сегодняшние девочки и что их по-настоящему волнует.
Блогер Таисия Шеремет — о взрослении в эпоху неопределенности
Мне 19 лет. Я — стажирующийся журналист, социальный и политический активист. В более общих чертах — ранний центениал, рожденный в путинской России, между «Норд-Остом» и Бесланом. В 2004 году мне поставили неизлечимый диагноз: полиорганное генетическое заболевание — муковисцидоз. Прогноз был 10, возможно, если очень повезет, 15 лет мучений.
Vogue попросил меня порассуждать о будущем, о моем поколении и наших общих ценностях.
Мысль о будущем фрустрирует, его очертания довольно расплывчаты и потому сложно различимы в тумане настоящего.
Я была дотошной отличницей, которая с большим нежеланием делилась с окружающими результатами своих интеллектуальных изысканий. Школа научила меня одному простому правилу: нормально делай — нормально будет. И в этом заключается самая большая проблема этого общественного института. Не в хамстве, неравенстве или буллинге, нет — в этом правиле. Оно родом оттуда, откуда и наша система образования — из индустриального общества. Тогда от обывателя требовалось ходить на работу и уметь действовать точно по заданному алгоритму. Креатив был не в почете.
Школа хорошо справлялась с подготовкой такого человека, но индустриальная система образования хороша только в индустриальном обществе — она закрывает его кадровые запросы. К новому времени, в котором мы живем, к его вызовам и задачам все это не имеет никакого отношения.
Система образования должна помогать детям успешно встраиваться в мир, индоктринировать в них правила и знания, хоть немного приближенные к реальности. Что-то вроде «делай что должен, и будь что будет». Когда ты обучаешься в парадигме предсказуемости результата при соблюдении четкого алгоритма, любое отклонение от этого статус-кво ставит тебя в тупик и заставляет нервничать. При этом отсутствие гарантий и готовых инструкций, которые приведут тебя в желаемую точку, — особенность современности. И умение работать в условиях турбулентности, с недостатком информации и необходимостью взять на себя всю полноту ответственности — навык, без которого невозможно существование в новой реальности. Его в школе нам не дали.
Дальше есть два варианта: или ты сам научился действовать в непредсказуемых обстоятельствах и к моменту выпуска у тебя этот навык есть, или не научился — тогда учить тебя будет жизнь.
Для тех, кто не научился, плохие новости — тревожность будет вашим верным спутником. В этом, как мне кажется, и заключается суть моего поколения — в нервозности и фрустрации от постоянной неопределенности, потому что нас не научили взаимодействовать с фактически главным компонентом нового времени.
Мое поколение получит в подарок от медицины и научно-технического прогресса 15‑20 дополнительных лет жизни. Это обстоятельство и изменившийся постиндустриальный мир исключают возможность готовых идентичностей. Отсутствие протоптанных дорожек толкает на поиски и мотивирует отказаться от идеи ролевой модели или призвания на всю жизнь. Жизнь длинная, опыт ты получаешь всю жизнь, приоритеты меняются. То, что было призванием в 20, может показаться глупостью в 40. Надо выбирать и выдумывать самому.
Это большая ответственность и одновременно — новая свобода, которая ранее людям была недоступна. Моя бабушка не имела таких возможностей самореализации, которые имею я. При этом ей на голову не давила гора из возможностей и сотни тысяч вариантов, куда бежать и чем заняться, — я же погибаю под ней.
Возраст обретения ответственности сдвинулся из-за того, что усложнился окружающий мир. Говорят, мое поколение взрослеет позже, потому что жить стали дольше и торопиться некуда. Успеется всё. Меня это не касается — из-за моего диагноза. В России муковисцидоз считается детским заболеванием, но до совершеннолетия люди не доживают из-за отказа государства выполнять свою базовую социальную функцию — обеспечивать пациентов жизненно важными препаратами.
Я с детства росла с мыслью, что времени у меня мало. Это способствует раннему взрослению и приобретению ответственности не меньше, чем столкновение с государственной системой и ее неэффективностью. Когда твои будни — постоянно рыдающая из-за отсутствия лекарств мать, у тебя достаточно рано появятся вопросы к власти, которая декларирует человеческую жизнь как главную ценность.
Несовершенство государственного устройства не бросается в глаза, пока ты не сталкиваешься с ним лично. Но если у тебя хроническое заболевание, варианта не столкнуться нет и ты очень рано начинаешь ходить по кругам этого ада.
Скандалы в поликлинике за выписку лекарств, письма в прокуратуру с жалобами и создание массовых информационных кампаний — вот что становится твоими буднями. Оппозиция не возникает на пустом месте, это не какие-то люди, которым нечего делать, это люди, у которых очень много задач, решение которых государство усложняет, хотя не стоило бы.
Современный мир требует от человека невероятных компетенций в очень раннем возрасте. Компетенций, которым нигде не учат. Доступность информации бьет по психике и самооценке. Предыдущие поколения ориентировались на ближайший круг своих друзей и знакомых. В эпоху интернета мы равняемся на блогеров, знаменитостей и другие примеры большого, единичного успеха. Общаясь с друзьями, я все чаще замечаю повторяющуюся мысль — нам в 20 лет кажется, что жизнь уже прожита, успех так и не достигнут, поэтому с нами что-то не так.