Молодой папа
Оливье Рустен — об открытии бутика Balmain в Барвихе, русских женщинах и собственном авторитете.
«Balmain — это я», — мог бы сказать Оливье Рустен, будь он тщеславен. Но он проницателен и умен и говорит иначе: «Balmain — это моя жизнь». Коллекции одна за другой, к которым с этого года добавился еще и кутюр, бесчисленные коллаборации, съемки, рекламные кампании и ремонты. Да-да. Рустен лично отвечает за интерьеры бутиков по всему миру. И Барвиха, где в апреле открывается первый в России магазин марки, не исключение.
Но пока на Рублевке вовсю идет стройка, мы встречаемся в Париже. В офисе Balmain все как в самых благородных особняках по обе стороны Сены: свежие гортензии, зеркала в золотых рамах, изящные мулюры на стенах, под ногами — чистый мрамор, в воздухе — парижский шик. В том же духе будет оформлен и московский бутик. «Он все-все контролирует — выбор мебели, материалов, ремонтные работы», — нашептывает мне помощник Рустена, пока мы поднимаемся на верхний этаж. Из кабинета открывается сумасшедший вид на Париж. Сидеть к нему спиной не то что по фэншуй, ни по каким правилам нельзя. Но у Оливье свои правила, одно из которых — не обращать на то, что творится у него за спиной, никакого внимания.
На интервью арт-директор Balmain приходит в боевой готовности — буквально. Еще полчаса назад он лупил по груше в модном парижском фитнес-клубе Klay. «Полезный навык, — смеется Оливье, — во всех смыслах». Еще бы, особенно в мире моды, где 33‑летний Рустен — один из самых молодых боссов во Франции — набил немало синяков, прежде чем научиться наносить ответные апперкоты. Неужели до сих пор приходится обороняться? «Мне давно не 24 года — аллилуйя! — потому что молодость во Франции не козырь. И в Balmain я уже девять лет, и все равно все, что я делаю, воспринимается снисходительно: ой да, конечно, однажды он всему научится. Конечно, научусь! Дизайнер всю жизнь учится. И тем, кто меня судит, тоже стоит поучиться. Мне нужно изучать старшее поколение. А старшему поколению нужно понимать молодых».