Vogue

Культура

Ко­вар­ство и любовь

Про­сла­вив­шись ро­ля­ми по­роч­ных и опас­ных кра­со­ток в се­ри­а­лах, ан­гли­чан­ка На­та­ли Дор­мер вы­хо­дит на про­стор боль­шо­го экрана.

Фото: Giampaolo Sgura. Текст: Фио­на Мак­кен­зи‑Джонстон

Если вдруг вы не смот­ре­ли ше­стой се­зон «Игры пре­сто­лов», по­след­нюю се­рию ко­то­ро­го даже по­ка­зы­ва­ли в ки­но­те­ат­рах, то про­пу­сти­ли эпо­халь­ное со­бы­тие. Пока муж­чи­ны по­ги­ба­ли из‑за соб­ствен­но­го без­рас­суд­ства, жен­щи­ны взя­ли власть в свои руки. Кто — си­лой, кто — умом, кто — хит­ро­стью. И это в пат­ри­ар­халь­ном мире Сред­не­ве­ко­вья, где пред­ста­ви­тель­ниц сла­бо­го пола и за лю­дей‑то не считали.

Одна из ге­ро­инь этой ген­дер­ной ре­во­лю­ции — ко­роле­ва Мар­ге­ри Ти­релл в ис­пол­не­нии ан­гли­чан­ки На­та­ли Дор­мер. Сре­ди дру­гих пер­со­на­жей трид­ца­ти­трех­лет­ней ак­три­сы жен­щи­ны не ме­нее вы­да­ю­щи­е­ся: рас­чет­ли­вая и со­блаз­ни­тель­ная Анна Бо­лейн в «Тю­до­рах», ко­вар­ная Джей­ми Мо­ри­ар­ти в се­ри­а­ле «Эле­мен­тар­но», осовре­ме­нен­ной вер­сии «Шер­ло­ка Холм­са», и бес­страш­ная ки­но­опе­ра­тор Крес­си­да в «Го­лод­ных иг­рах». Все — кра­са­ви­цы, с ко­то­ры­ми шут­ки плохи.

За­ве­сти два­дцать семь лю­бов­ни­ков или оста­но­вить эпи­де­мию бе­шен­ства — ни­ка­ких проблем!

«Я пред­по­чи­таю не на­зы­вать их силь­ны­ми, — го­во­рит На­та­ли о сво­их ге­ро­и­нях. — Мне боль­ше нра­вит­ся ви­деть в них жен­щин, ко­то­рым при­шлось хлеб­нуть лиха, как и всем нам, но ко­то­рые про­дол­жа­ют плыть про­тив те­че­ния. Мне ин­те­рес­но иг­рать лю­дей мно­го­слой­ных, про­ти­во­ре­чи­вых, по­то­му что в ре­аль­ной жиз­ни мы имен­но такие».

В са­мой Дор­мер я про­ти­во­ре­чий не вижу. У нее на руке та­ту­и­ров­ка «Страх уби­ва­ет ра­зум», она стро­га к себе и теп­ла к окру­жа­ю­щим. Оде­та в се­реб­ри­стый топ без ру­ка­вов и сво­бод­ные брю­ки. «У меня клас­си­че­ский, жен­ствен­ный, но с изю­мин­кой стиль. Люб­лю бри­тан­цев Ни­ко­ла­са Оквел­ла и Джен­ни Пэк­хем. А из ита­льян­цев — Max Mara, за есте­ствен­ный шик и ком­форт, то, что нуж­но в на­шей су­ма­сшед­шей жизни».

На пись­ма фа­на­тов На­та­ли ста­ра­ет­ся от­ве­чать лич­но, счи­тая, что несет от­вет­ствен­ность за но­вое по­ко­ле­ние. «Они ис­пы­ты­ва­ют дав­ле­ние, ко­то­ро­го мы не зна­ли. Вез­де­су­щий ин­тернет круг­лые сут­ки бом­бар­ди­ру­ет их ужа­са­ми того, что про­ис­хо­дит в мире. И если я могу по­мочь мо­ло­дым лю­дям спра­вить­ся с рас­те­рян­но­стью и стра­хом за свое бу­ду­щее, это от­лич­ный по­боч­ный эф­фект моей про­фес­сии. Раз уж я сама к трид­ца­ти го­дам на­ко­нец по­ня­ла, что, несмот­ря ни на что, жиз­нью надо на­сла­ждать­ся, а к себе быть доб­рее, сто­ит и дру­гим об этом рассказать».