Vogue

Вы­бор Vogue

Мой рейв

Воз­вра­ще­ние безум­ной мо­ды де­вя­но­стых ана­ли­зи­ру­ет ве­те­ран мос­ков­ской «рей­во­лю­ции» На­стя Лыкова.

На кар­тин­ке из ин­ста­гра­ма две да­ле­ко не юные де­вуш­ки бод­ро ша­га­ют сквозь тол­пу лю­бо­пыт­ных на по­каз Джор­джо Ар­ма­ни в Ми­ла­не. У од­ной — буй­ные си­ние куд­ри, у дру­гой — оран­же­вые пря­ди до плеч. Я смот­рю на них, и у ме­ня теп­ле­ет на серд­це. Мне хо­чет­ся, как де­ла­ют со­вре­мен­ные трех­лет­ки, уве­ли­чить боль­шим и ука­за­тель­ным паль­ца­ми кар­тин­ку на экра­не и рас­це­ло­вать ра­бот­ниц мод­ной ин­ду­стрии в их цвет­ные рей­вер­ские макушки.

Пре­крас­ное ра­дуж­ное и ве­се­лое безу­мие, ца­ря­щее на по­ди­у­мах этой осе­нью, обо­зре­ва­те­ли мо­ды так и на­зы­ва­ют — new rave. А у ме­ня та­кое чув­ство, как буд­то я ни с то­го ни с се­го сня­ла с книж­ной пол­ки, ска­жем, «Ча­па­е­ва и пу­сто­ту» или Вла­ди­ми­ра Со­ро­ки­на, а из книж­ки на ме­ня, как раз­но­цвет­ные кон­фет­ти из хло­пуш­ки, по­сы­па­лись от­пе­ча­тан­ные в «Ко­да­ке» фо­то­гра­фии мо­ей юно­сти — сво­бод­ных, страш­ных, счаст­ли­вых и звон­ких, по вы­ра­же­нию Ива­на Ох­ло­быст­и­на, 1990‑х.

Вот рас­пис­ные бо­тин­ки на оглу­ши­тель­ной плат­фор­ме из кол­лек­ции Marc Jacobs вес­на–ле­то 2017: у щи­ко­лот­ки изоб­ра­жен пи­сто­лет, плат­фор­му об­ни­ма­ют тон­кие жен­ские паль­цы с алым ма­ни­кю­ром, у каб­лу­ка при­та­и­лась зе­ле­ная жа­ба в ко­ро­не — та­кие точ­но мог­ли бы участ­во­вать в по­ка­зе Ан­дрея Бар­те­не­ва, пер­во­го мос­ков­ско­го, как то­гда го­во­ри­ли, аван­гард­но­го мо­де­лье­ра, ко­то­рый в 1995 го­ду вы­пус­кал на по­ди­у­мы ка­зи­но и пер­вых ноч­ных клу­бов безум­ные кон­струк­ции из па­пье‑ма­ше. Те­перь ху­до­же­ствен­ные кри­ти­ки