Образец
Поставить на джокера
Этот год по праву можно назвать именем Маурицио Каттелана – после пяти лет молчания он снова шокирует публику, бьет аукционные рекорды и мучает живого осла.
В день семьдесят первой годовщины капитуляции нацистcкой Германии, 8 мая 2016 года, на нью-йоркских торгах Christie’s за рекордные 17,2 миллиона долларов была продана скульптура Маурицио Кателлана, изображающая стоящего на коленях в молитвенной позе Адольфа Гитлера. А совсем незадолго до этого она же вызвала впечатляющий скандал – когда скульптуру выставили в подворотне варшавского гетто, возмутились не только еврейские и католические организации по всему миру, но и привыкшие ко всему искусствоведы. «Что бы ни имел в виду художник, я считаю это произведение ничем не оправданной провокацией, оскорбляющей память евреев, погибших во время холокоста», – безапелляционно заявил Массимилиан Джиони, арт-директор ньюйоркского New Museum и давний приятель Каттелана. Сам же художник молчал. К этому времени он накопил уже достаточный опыт общения с фраппированной публикой, чтобы понимать: оправдываться за любое художественное высказывание – дело совершенно бесполезное. Он молчал, когда Ватикан обвинял его в богохульстве за изображение убитого метеоритом папы Иоанна Павла II. Молчал, когда за бесконечные извращения с чучелами лис, коней и других божьих тварей на него ополчились защитники животных. Молчал, когда возмущенные зрители крушили его инсталляцию с повешенными мусульманскими детьми. Сказать по правде, он вообще не слишком разговорчив, этот главный подстрекатель арт-мира. И более всего не любит общаться с журналистами и поклонниками его таланта. «Мне нечего сказать всем этим людям, я работаю не головой, а желудком: все перевариваю и выплевываю готовый продукт, когда уж тут объяснять, что я хотел этим сказать», – жаловался Каттелан в своем интервью, в качестве исключения данном им газете Guardian (или это вообще был не он – художник знаменит тем, что в безвыходных ситуациях вместо себя присылал на пресс-конференции и лекции загримированных двойников).
Сын уборщицы и дальнобойщика из Падуи, Маурицио Каттелан никогда не учился в художественной школе, не имеет никаких практических артистических навыков и максимально старается дистанцироваться от физического производства своих произведений. «Я в состоянии родить идею и больше ничего. Я и художником-то стал потому, что все остальное у меня получалось из рук вон плохо», – объясняет он. Эта освежающая, а скорее даже обескураживающая откровенность – и есть самая сильная часть его творческого метода. Он рассказывает, как перепробовал в молодости множество занятий – водил такси, мыл посуду, помогал на кухне и даже сдавал сперму в банк, чтобы немного подзаработать. «Но везде надо было много трудиться,