Тэнди Ньютон: “Мир Дикого Запада” по сравнению реальностью — это детский лепет”
Актриса рассказала Esquire о втором сезоне «Мира Дикого Запада», о том, насколько ей было комфортно сниматься в обнаженных сценах и при чем тут права женщин.
Можете рассказать о других мирах “Мира Дикого Запада”? Что нас ждет?
Нет, не могу, к сожалению. Или нет, не к сожалению (смеется). Вам же будет интереснее увидеть все своими глазами! Помню, когда я была маленькой, мы каждую среду смотрели с мамой сериал «Даллас». Для нас это был практически религиозный ритуал: раз в неделю мы садились вместе и смотрели новую серию. И в ожидании было особое счастье. Сейчас, мне кажется, мы потеряли это чувство «отложенного удовольствия». Я понимаю, что зрителя мучит желание знать, что же произойдет дальше, но в предвкушении новых серий тоже есть своя прелесть.
Ты знала всю историю своего персонажа или тебе сообщали ее частями во время съемок?
В начале съемок первого сезона я знала лишь то, что моя героиня — робот, который всецело верит в свое человеческое происхождение. Она работает в борделе и мучается снами, которые впоследствии приведут ее самосознанию. Также я знала, что моего персонажа покажут в двух мирах: в одном она просто кусок мяса и объект экспериментов, а во втором — обычная бандерша. Меня очень обрадовало, что в работе над героиней у меня была возможность еще раз поднять тему объективизации женщин. Это то, с чем я сталкивалась, будучи подростком, и с чем я борюсь, будучи состоявшейся актрисой. Вся эта эксплуатация и сексуализация женщин всегда глубоко меня ранила, с этой темой у меня связаны очень трудные уроки жизни — так что шанс воплотить эти воспоминания в Мейв стал для меня настоящим подарком.
Вообще весь первый сезон стал для меня чем-то вроде нескончаемого процесса получения подарков, как в детской игре "Передай другому" (Pass the parcel. — Esquire). Вы передаете друг другу коробку, в которой либо есть подарок, либо его нет. Кому-то везет, и он находит приз, а кому-то — нет. Ну, детская игра, немного жестокая, если задуматься... (смеется). Моя дочь всегда отказывалась играть в нее, когда была маленькой. Так вот, на съемках себя чувствовала, как в игре "Передай другому", только в каждой передаче был огромный, просто гигантский приз. Такие впечатления остались. Что касается второго сезона… О нем расскажу позже (смеется).
Среди поклонников сериала популярен разговор о выборе Мейв в конце первого сезона, когда она сходит с поезда. Как ты считаешь, это ее собственное решение?
Я считаю, что это был ее первый осознанный поступок. Мне вообще казалось, что многие ее решения были самостоятельными, но Джонатан (Джонатан Нолан, шоураннер сериала. — Esquire) вправил мне мозги (смеется). Когда я прочитала сценарий к сцене, где Мейв узнает от Бернарда, что все в ее жизни было запрограммировано заранее…В этот момент я почувствовала...(изображает человека, которому только что сломали шею. — Esquire). Ох, как же было разбито моё сердце! Как же я была зла (сопровождает недовольным рычанием. — Esquire). И, как вы помните, в поезде она находится в человеческой среде, она единственный робот и знает это. И, сидя напротив матери с дочерью, она чувствует острую тоску и родство с людьми, она понимает природу их отношений — и это при том, что она робот. Мейв понимает, что в этом моменте есть что-то настоящее. И чует вранье, с которым ей непременно нужно разобраться. И сходит с поезда.