Вне игры
Знакомьтесь: Тата Карапетян, героиня самого громкого светского расставания сезона, которое сделало ее только сильнее.
Свое единственное интервью дочь тридцатого российского форбса Самвела Карапетяна дала в 2016 году, собственно, журналу Forbes Woman. Материал без излишней патетики назывался «Как в кино: как Татевик Карапетян готовили к семейному бизнесу». В группе компаний «Ташир», которая занимается девелопментом, энергетикой, строительством, ретейлом, далее везде, Татевик управляла развлекательным сектором. Если у кого-то и были иллюзии по поводу места женщины в семье армянских миллиардеров, то после прочтения становилось ясно: эта женщина Востока стоит у плиты только в свободное от работы время.
Еще Тата регулярно возникала в инстаграме моей коллеги, главного редактора Harper’s Bazaar Даши Веледеевой. Оттуда следовало, что помимо строительства кинотеатров младшая Карапетян умеет дружить, одеваться, танцевать, дурачиться, путешествовать, воспитывать детей. Словом, она вполне могла бы вести духоподъемные семинары на тему girl power и work-family balance, но предпочитала балансировать очень тихо. Карапетяны — люди крайне непубличные.
Все изменилось 11 января 2019 года. В этот день на фотографиях папарацци с пляжа Майами, слишком четких и срежиссированных, чтобы быть случайными, люди с острым светским зрением разглядели мужа Таты, первого вице-президента «Ташира» Игоря Булатова в бейсболке Under Armour. Вице-президент приобнимал загорелого посла чемпионата мира по футболу 2018 года в кружевном жилете. Под жилетом у посла был очень большой живот. Таты ни на снимке, ни на пляже, ни в Майами не было. Она в это время с двумя детьми — четырехлетним Самвелом и шестимесячной Амелией — отдыхала на Мальдивах.
В тот же день у «Ташира» стало на одного первого вице-президента меньше, зато число поисковых запросов на фамилию Карапетян увеличилось в тысячи раз. «Вдруг случилось так, — улыбается Тата, — что мой инстаграм, который всегда был моим маленьким, никому не нужным мирком, из серии «отвлечься от дел в обед, что-то запостить и забыть до вечера, а перед сном еще занять себя на три минуты», стал всем вдруг очень интересен и нужен. Все кинулись интерпретировать каждое мое слово, и теперь мое утро начинается со звонка Зары, нашего директора по коммуникациям, с фразой «Это лучше не постить». Например, один из снимков я подписала «Когда-то». Все бросились гадать, что было когда-то, а что — потом. А я всего лишь имела в виду, что когда-то была брюнеткой с короткой стрижкой, черными ногтями и красными губами. Теперь я крашу ногти бежевым, люблю все натуральное. Если красные губы, то никаких черных глаз. Я смотрела на тот снимок и думала, как меня на нем много, почему я себя пыталась скрыть за всем этим, как я за эти пару лет выросла. Еще в одном посте я написала, что готова соревноваться лишь с одним человеком — с собой вчерашней. Только постоянная работа над собой и титаническая дисциплина ведут к успеху. Только они заряжают здоровым оптимизмом. А не тем оптимизмом, что накручен мотиваторами в инстаграме и в «Олимпийском». Вся эта публичность точно была не моей целью и уж точно не была мечтой».
После 11 января мы виделись с Татой дважды. Собираясь на первую встречу, я мысленно искала правильную интонацию. Сочувствовать? Вздыхать? Шутить, что в Майами кружевные жилеты хорошо смотрятся только на Валерии Леонтьеве? Но уже на третьей минуте разговора стало ясно: сочувствия и жалости от меня не ждут. Если они и были кем-то оказаны, то при наглухо закрытых дверях.
Сейчас мы встречаемся в офисе кинотеатрального подразделения «Ташира» в Москве-Сити. На Тате черные джинсы J Brand, черный жакет Dior и футболка Dior Addict. Из того, чего «много», разве что часы Audemars Piguet, обильно инкрустированные бриллиантами. А так да, бежевый лак, естественный шатуш. Но Карапетян все равно выглядит ярко, особенно на фоне лаконичного кабинета с видом на небоскребы. «Раньше он был совсем белый, — рассказывает Тата. — Потом я поменяла белый стол на деревянный, завела растения, повесила постеры». На стене за рабочим столом — инсталляция с парафразом выражения из фильма «Господин Никто»: As long as you haven’t made your choice, everything is possible.
Еще на стенах висят афиши фильмов с автографами больших артистов: «Тор» (Крис Хемсворт), «Бэтмен» (Кристиан Бейл), «Человек-паук» (Эндрю Гарфилд). Плакат к «Войне миров», открывавшей ММКФ 2013 года, Брэд Питт подписал For Tata — обычно такие звезды ограничиваются своей фамилией. Хотя, справедливости ради, за три года с момента того первого и последнего интервью в женском «Форбсе» у Таты многое изменилось. Кинобизнес лишь часть ее, как выражаются сейчас, сферы влияния. Вице-президенты в компании шутят: «С такими темпами у нас скоро не будет работы». Хрупкая дочь хозяина «Ташира» может легко поддержать разговор и о кровельных балках, и о рентабельности по EBITDA, и о современном дизайне с архитектурой, конечно.
Рядом с рабочим столом стоит кресло с надписью Director. Из таких кресел режиссеры руководят творческим процессом на съемочной площадке — Тата сидела в нем, когда снимала фильм к папиному пятидесятилетию. «Мы придумали кино, в котором папу поздравляли бы сотрудники изо всех городов, где находятся наши объекты. Папа ведь не везде был лично, есть какие-то типовые проекты, которые не требуют его присутствия. Мы никого не принуждали. Говорили: «Есть такая возможность. Хотите?» Как вы понимаете, от такого предложения никто не отказался — в фильме снялись более пяти тысяч человек.
Бизнесмен, которому «Форбс» в 2018‑м насчитал $3,7 млрд, родился в крошечном армянском селе близ города Ташир. Раньше город назывался Калинино, до того — Воронцовка, а в 1991‑м не без участия Самвела Карапетяна его переименовали в Ташир, потому что так называется местная река. Дедушка Таты по маминой линии тоже занимался кинопрокатом: привозил в Армению хорошее кино. Их деревни крепко враждовали — «маме легче было выйти замуж за иностранца», смеется Тата. Но свадьба все равно случилась. «По папиной версии, мама увидела папу, влюбилась в него и больше не отпускала. По маминой — все было в точности до наоборот», — говорит дочь. У Карапетянов трое детей. Тате двадцать девять, Саркису двадцать шесть, Карену двадцать. Все трое — первые вице-президенты, у каждого — равный пакет акций «Ташира». До недавнего времени у Игоря Булатова тоже был свой пакет.