Наши героини о том, как они борются с раком — и побеждают

TatlerРепортаж

В жизни есть место подвигу

«Татлер» отмечает международный женский день проектом о женщинах, которые борются с раком. Шесть наших героинь рассказывают о своих маленьких и больших победах над болезнью, над собой и над отношением общества.

Фото: Анастасия Рябцова. Стиль: Юка Вижгородская

Екатерина Чаркина

Хлопковый плащ, Wos; боди из полиамида, Wolford; кольцо Happy Diamonds из розового золота с красным камнем и бриллиантом, Chopard.

Журналист, арт-продюсер, художник

Любая история болезни любого человека — это травма. История человека, прошедшего через рак, особенно. Эта травма все равно происходит, вне зависимости от того, как и с каким эффектом ты вышел из болезни. У многих есть заблуждение, что тебя все должны поддерживать, помогать, понимать. Но невозможно найти понимания у людей, которые с этим не сталкивались. Даже у своей семьи. И не нужно этого понимания ждать. Ты остаешься один на один с этим всем. Ты на грани жизни и смерти, как бы патетично это ни звучало, словно на краю обрыва — можешь шагнуть в ту или другую сторону. И тут ты один. Никто не спасет тебя от тебя самого, никто не сможет твою ситуацию разделить.

Переход случается, когда ты справляешься. Ну как справляешься — появляются первые ласточки того, что у тебя все окей. Важно этот момент поймать, подхватить и найти какую-то инспирацию. Для меня инспирацией стало искусство. Я отслеживала выставки, смотрела на красоту, планировала путешествия. Не сидела взаперти, старалась максимально много куда-то ходить. Питала себя тем, что вызывает радость. Каждый человек знает, что ему приносит радость. Кому-то — чашка кофе, кому-то — выставка художника. Нужно для себя определить, из чего состоят твои радости, и максимально их внедрить в свою жизнь. Посмотрите на детей, которые больны раком, в онкологических центрах их много. Мне кажется, это самые позитивные дети — они улыбаются гораздо чаще, чем обычные. Они всегда рады каким-то маленьким шагам. Дело в этом — надо научиться ценить маленькие шаги.

Я тонула в моменте. Лечение ведь идет по расписанию: ты знаешь, что с тобой будут делать каждую неделю. И я, как Робинзон Крузо, зачеркивала недели до конца лечения. Мысль о дне, когда я сожгу свою медицинскую карту, меня очень грела.

Еще очень важно видеть какую-то дальнейшую цель. Я ставила себе цели постоянно. Даже когда в процессе лечения расставалась с семьей, у меня всегда был план, куда мы поедем, куда пойдем. Я ему следовала и не оставляла никаких других возможностей. Кстати, мне кажется, семье тяжелее, чем тому, кто болеет. Я старалась не нагружать близких деталями своего состояния. Они же делились со мной всеми своими ситуациями, как ни в чем не бывало рассказывали мне обо всем, и я безумно им за это благодарна.

Когда остаешься один на достаточно длительный срок лечения, становится понятно, что внутри тебя, оказывается, целый мир. Открываются какие-то совсем иные ресурсы. Как будто получаешь вдруг библиотеку с редкими книгами. Наверное, это помогло понять и принять болезнь, согласиться с ней, отпустить ее и придумать новый для себя путь. Так появился мой арт-проект ArtVisioner. Что такое визионерство? Это искусство прозрения: ты видишь чуть дальше, чем позволяет это сделать реальность. Прозрение — это то, как можно было бы охарактеризовать мое нынешнее состояние. Я стала иначе видеть вещи, людей, мир. Теперь мне хочется работать с визионерством в искусстве, поддерживать молодых художников. В моем окружении много женщин искусства, которые тоже прошли через какие-то травмы. Мне все это очень интересно, я вижу здесь потенциал, этим и буду заниматься.

У колумниста «Татлера», коуча Алексея Ситникова есть интересная мысль о пружине. Люди, которые чего-то добились, или те, у которых в жизни случилось что-то экстраординарное, прошли через некую пружину. Она их сжала, а потом всю оставшуюся жизнь отпускает. Я подумала, что моя болезнь и есть та самая пружина. Что я теперь обязана начать расправляться. Если раньше приходилось подключать внутреннюю волю, то сейчас меня просто несет потоком.

Ольга Павлова

Плащ из полиэстера, Ulyana Sergeenko; колготки, Falke; кожаные мюли, «Эконика»; серьги и кольцо (на правой руке) Classic, все Mercury; кольцо Born to Be Wild, Messika. Все украшения из белого золота с бриллиантами.

Фотограф

Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не рак. Я окончила экономический факультет МГУ, работала бренд-менеджером косметики Vichy. Когда мне поставили диагноз и началось лечение, с работы меня уволили: им не понравилось, что я шатаюсь по больницам. Мне было двадцать шесть лет, и я не понимала, чем мне теперь заниматься. А еще мне было страшно. Тогда никто не говорил, что человеку с диагнозом нужно работать с психологом. Сейчас во всем мире онкопсихолог включен в команду врачей, он с тобой не просто «потом», а с первого дня. Это оказывает огромное влияние на качество жизни. А тогда ничего такого не было, и мне все время было страшно. Этот страх сковывает, ты ничего не можешь делать.

Помню, как подобрала в лесу собаку. Она оказалась совершенно безбашенная, рвала мебель, сожрала всю мою косметику — как-то отвлекла меня в тот момент своим безумным характером. Я готова была пойти на курсы кройки и шитья. Но почему-то пошла учиться фотографии. Потом уже, спустя время, выяснились детали. История семьи была связана с фотографией, потом с кинематографом. Фотографы Павловы в начале XX века были достаточно известны. В общем, вдруг это все оказалось настолько моим, что я через три дня из начальной группы перешла на профессиональный курс, вскоре уехала учиться в Лондон, через пару лет уже снимала обложки, рекламу. Я нашла себя. Поняла, что я никакой не бренд-менеджер косметики, что я вообще не менеджер.

В Лондоне я сняла множество социальных проектов. Там волонтерство — неотъемлемая часть жизни общества. Снимала сложных темнокожих подростков, которых учили театральному мастерству, детей на паллиативном лечении. Мне захотелось сделать что-то подобное в Москве. В Лондоне я познакомилась с Валерой Панюшкиным (писателем, журналистом, ныне — главным редактором Русфонда; у Ольги и Валерия трое детей. — Прим. «Татлера»), попросила узнать у главврача Российской детской клинической больницы, нельзя ли мне прийти поснимать. Меня пустили… Никто не понимал, что делать с этими фотографиями. Я их дарила мамам болеющих детей. Но как их еще можно применить? Благотворительность в России только зарождалась, и здесь же, в РДКБ, на моих глазах зарождался фонд «Подари жизнь». Время шло, я работала с разными фондами, мы делали большие социальные проекты, выставки. Но мне всегда хотелось, чтобы эти снимки увидело еще больше людей. Как-то раз мы монтировали выставку на Тверском бульваре. Люди, проходя мимо стендов с фотографиями, останавливались, рассматривали, читали подписи. «Что это такое? Девочка на коляске? А почему?» Они что-то обсуждали, я подошла и спросила: «Хотите, я вам расскажу об этих детях? Это мои фотографии». Помню, с каким ужасом они на меня сначала посмотрели, а потом с огромным интересом стали слушать.

Снимая своих героев, я не пользуюсь фотошопом, никому ничего не пририсовываю. Считаю, что любого человека можно «увидеть», только глаза нужны.

Можно снять человека так, что он скажет: «Какой же я красивый!» Мужчинам, кстати, как-то проще в это поверить. Недавно я снимала Олега Тинькова в разгар лечения. Говорю: «Давай замажем твои синяки под глазами все-таки». А он говорит: «Не надо, я болею». Но ни одна женщина не пойдет сниматься с синяками под глазами. Это очень, очень табуированная тема. Когда Ростропович болел и выходил получать награды, слабенький, серенький, все кивали сочувственно и говорили: «Болеет, жалко его». И аплодировали ему. Когда заболела Вишневская, она больше ни разу не появилась на публике. Ведь женщина у нас должна быть красивая. Всегда. Если она облысела, надо платок или парик. В регионах женщины уезжают на три месяца лечиться и врут, что к родственникам. Потому что могут уволить с работы. Потому что будут косо смотреть. Или будут жалеть, оплакивать. Поддержки от общества нет — потому что никто не показывает этих людей. Мы их нигде не видим.

Сделать невидимое видимым — вот что меня всегда заботило. Так родился мой нынешний проект «Химия была, но мы расстались». Решила, что хочу сделать его не с каким-то фондом, а сама, с моим представлением о том, как вообще должен выглядеть большой социальный проект. Мне кажется, проблема в том, что у нас очень мало информации о раке. Когда я готовилась к проекту, то взяла интервью у тридцати женщин, которые болели, раньше или позже. Им всем на протяжении лечения не хватало информации. Одна героиня рассказала мне, что она вышла из кабинета врача с листом А4. На этом листе был написан его мобильный телефон и вообще телефоны всех тех, кто мог ей понадобиться в ходе лечения: диетологов, ревматологов, психологов, юристов. Она говорила, что этим листком не воспользовалась ни разу, но ей было спокойно от того, что он у нее есть.

Название — «Химия была, но мы расстались» — придумал Саша Сёмин, самый талантливый создатель социальной рекламы в России (Александр Сёмин — руководитель направления «Социальные проекты» Агентства стратегических инициатив, член правления Фонда помощи хосписам «Вера». — Прим. «Татлера»). Я считаю, что о табуированных в обществе темах, о страхах надо говорить со смехом. И в процессе лечения чем больше ты шутишь, тем лучше. Для всех. Надо, чтобы к тебе приходили друзья и рассказывали смешные истории. Надо читать и смотреть смешное. Чтобы ни в коем случае не было времени грустить. Иначе тебя затянет в пучину ужаса, а этого допускать нельзя.

Сейчас мы запустили сайт проекта — любая женщина сможет прислать свою фотографию и рассказать свою историю. В России сейчас полтора миллиона женщин имеют онкологический диагноз, и у них мало поддержки. У нас эти невидимые миру женщины будут рассказывать историю своей борьбы и своей победы. У нас не принято говорить о женщинах, переживших рак, не принято их показывать вообще. Потому что они лысые, груди нет, вот это всё. Я очень хорошо понимаю, почему они сами об этом не говорят. Я двадцать лет не могла об этом говорить.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Накладное дело Накладное дело

Наталья Иншакова — о новой волне популярности виниров

Tatler
Худшие эпизоды известных сериалов Худшие эпизоды известных сериалов

Ложка дёгтя в твоём любимом сериале

Maxim
Говорит и показывает Говорит и показывает

Татьяна Рогаченко — о том, как отказалась платить шантажисту за свои фото

Tatler
8 способов развить креативное мышление 8 способов развить креативное мышление

Методы, которые помогут быстрее справляться с решением творческих задач

РБК
Рассказ служанки Рассказ служанки

Новые правила общения с водителем и горничной

Tatler
Свиней научили управлять курсором при помощи джойстика Свиней научили управлять курсором при помощи джойстика

Ученые научили свиней управлять курсором

N+1
На чем свет стоит На чем свет стоит

Мы вспомнили главное, что определяло картину жизни нулевых

Tatler
Храм будущей войны Храм будущей войны

Добраться до главного храма вооруженных сил в Кубинке непросто

Наука
А дома лучше А дома лучше

История любви модели Жени Катавы и ее избранника

Tatler
Порнокороль и борец за свободу слова: история Ларри Флинта и журнала Hustler Порнокороль и борец за свободу слова: история Ларри Флинта и журнала Hustler

Как порножурнал Hustler влиял на политическую обстановку в штатах

Esquire
Дебютантки 2020 Дебютантки 2020

Девушки из очень хороших семей, которых «Татлер» выводит в свет

Tatler
Как флешмоб обычных ребят на Reddit обанкротил миллионеров с Уолл-стрит Как флешмоб обычных ребят на Reddit обанкротил миллионеров с Уолл-стрит

Текущий кризис на американской бирже и банкротство крупнейших хеджевых фондов

Maxim
Прерванная жизнь Прерванная жизнь

Первое интервью Вики Коротковой после ДТП со смертельным исходом

Tatler
От теории к практике: как меняется бизнес-литература От теории к практике: как меняется бизнес-литература

Какие авторы и аудиокниги жанра бизнеса и экономики сегодня на пике популярности

Inc.
Краткий курс счастливой жизни Краткий курс счастливой жизни

Психотерапию, как оказалось, можно сделать массовой

Tatler
Цифровой Левиафан: как политика влияет на развитие технологий Цифровой Левиафан: как политика влияет на развитие технологий

Почему проваливается российская цифровизация?

Forbes
В натуре разборки В натуре разборки

Что происходит с косметической империей бизнесмена Андрея Трубникова?

Esquire
«Нищебродов прошу не писать»: могут ли деньги сделать вас настоящим мужчиной «Нищебродов прошу не писать»: могут ли деньги сделать вас настоящим мужчиной

Григорий Туманов — о том, как связаны маскулинность и деньги

Forbes
Сестра таланта Сестра таланта

В весенне-летних коллекциях о себе решили напомнить почти забытые нами мини-юбки

Vogue
В деревню, в глушь В деревню, в глушь

Интервью с Эмили Блант о ее роли в фильме «Дикая парочка», детях и семье

OK!
Обнажить седины Обнажить седины

Чем сильней проседь, тем ближе закат жизни и немощь?

Psychologies
Молодежь против «жирных котов» с Уолл-стрит: как цифровое поколение меняет правила игры на рынке Молодежь против «жирных котов» с Уолл-стрит: как цифровое поколение меняет правила игры на рынке

Раздувание стоимости акций с помощью сетевых атак соблазняет многих

Forbes
10 самых эффективных масок для волос из обычных продуктов 10 самых эффективных масок для волос из обычных продуктов

10 самых эффективных масок, которые ты можешь сделать сама

Cosmopolitan
Спектр железа в космических лучах оказался непохож на спектры других тяжелых элементов Спектр железа в космических лучах оказался непохож на спектры других тяжелых элементов

Железо отнесли к одному классу космических лучей с более легкими частицами

N+1
Отрывок из нового романа Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд» Отрывок из нового романа Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд»

Глава из романа Гузель Яхиной «Эшелон на Самарканд»

СНОБ
Франсиско Гойя. Махо, махи, промахи и взмахи Франсиско Гойя. Махо, махи, промахи и взмахи

Жизнь, цели и пристрастия художника Франсиско Гойи

Караван историй
Все, что вы хотели знать о полиамории, но стеснялись спросить Все, что вы хотели знать о полиамории, но стеснялись спросить

Разбираемся, что такое полиамория и к чему надо быть готовым в таких отношениях

Psychologies
Магический реализм Магический реализм

Флоренс Уэлч, солистка Florence + the Machine, околдовала мир своим голосом

Glamour
Открыта странная, ранее неизвестная форма магнетизма у двухмерных материалов Открыта странная, ранее неизвестная форма магнетизма у двухмерных материалов

Немного о двумерном мире наноразмерных материалов, таких как графен

Популярная механика
Личная жизнь Джо Ди Маджо — одного из величайших игроков в истории бейсбола и мужа Мэрилин Монро (отрывок из книги) Личная жизнь Джо Ди Маджо — одного из величайших игроков в истории бейсбола и мужа Мэрилин Монро (отрывок из книги)

Фрагмент главы из книги Рока и Джона Позитано «Ужин с Ди Маджо»

Esquire
Открыть в приложении