Новая норма
Ближайшее будущее — как его видят герои «Татлера» и люди, которые помогают им жить красиво.
Возрождение Рублевки
Главный редактор газет «На Рублевке» и «На Новой Риге» Эдуард Дорожкин
«Пожар способствовал ей много к украшенью» — так можно сказать о влиянии карантина на жизнь жителей Рублево-Успенского, Ильинского и Новорижского шоссе. Пока хмурые москвичи сторонкой обходили огороженные лентой детские площадки, самым ходовым товаром в наших краях стал радостный батут. Многие вспомнили, что у них в хозяйстве есть фотогеничные павлины и даже совы, которые тоже любят позировать. Рублевская знать по-студенчески быстро обучилась стричь, есть и заниматься спортом дома, туда же выписывая товары из «Барвихи Luxury Village». И не забывая докладывать почти о каждом шаге на этом новом пути в социальных сетях и локальных чатах, приобретших в самоизоляцию статус важнейшего из СМИ. Спрос на аренду загородных домов вырос по сравнению с предыдущим годом в пять раз, и рублевские обитатели еще раз смогли убедиться в том, что в свое время, поселившись по соседству с сильными мира сего, вытащили козырного туза.
Но у этой истории есть и другой слой. Первой школой, закрывшейся на карантин, оказалась элитнейшая гимназия им. Е. М. Примакова: кто-то из родителей утаил поездку на каникулы в Европу и слег с коронавирусом. Премьер-министр, министр культуры и пресс-секретарь президента — это бомбы, разрывавшиеся по соседству, фактически за забором. Все эти АМР, которых приходится пропускать дважды в день, стоя в глухой пробке в Жуковке, внезапно оказались не только мигалками, но и живыми людьми. Близ Николиной Горы установили круглосуточный пост проверки электронных пропусков. Клинический госпиталь «Лапино» выпроводил всех беременных (хорошо, что Ксения Собчак успела родить раньше — то-то шуму было бы!) и переквалифицировался в инфекционную больницу с койко-местами по двадцать тысяч рублей в сутки. Стало ясно, что полностью закрыться от правды жизни на отдельно взятой территории невозможно. «Я была тогда с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был», — вслед за Ахматовой могут произнести жители Рублевки, крайне изумленные таким положением вещей и тем не менее отлично к нему приспособившиеся.
Ренессанс института брака
Светская дама Виктория Шелягова
Вы наверняка слышали шутку про Путина, который обещал выступить «после трех», а выступает всегда позже, потому что досматривает «Давай поженимся». Семьи в новых условиях и вправду укрепляются — я имею в виду те семьи, которым есть на что жить. Во-первых, стокгольмский синдром: сидят от безысходности вместе и обрастают новыми чувствами. Во-вторых, мужику страшно лишний раз встречаться с молодыми девушками: они больше тусуются и выше вероятность подхватить корону от них, чем от жены, которая дома при детях. На работе роман не заведешь. На два дня с подругой отдыхать не улетишь. Все в масках, красивых баб рассмотреть невозможно. А если серьезно, то одному в такие времена страшно. Идет проверка, подадут ли стакан воды, вызовут ли скорую. Неженатые ищут друзей по интересам.
Сексуальный аспект ушел на сотый план, зато на первый вышел вопрос «как мы будем жить?». Теперь семьи будут, как двести лет назад, копить, ставить материальные точки закрепления. Поколение моей дочери в секунду повзрослело, Варе наконец захотелось иметь рядом надежное мужское плечо, а не просто друга, чтобы пойти погулять. Вот в жизни бы не подумала! Она первая пропагандировала идею жить одним днем, влюбляться только в необычных мальчиков. Волатильность же — какой смысл планировать? А брак — это планирование, поэтому за него на карантине и уцепились те, кому повезло сохранить ресурсные активы: материальные и человеческие. Праздники отмечают в кругу семьи, а не вечеринкой на триста нужных персон. И череда инфоповодов для обсуждения поредела. Мы живем крайностями. Или очень низким, едой и физиологией, а таким можно поделиться только с мужем — Олег покрасил мне голову, Ян Яновский в ответ на даче покрасил Лену Фейгин, Раппопорт нам написал: «Уважуха!» Или очень высоким: что я за человек, что ты за человек, в чем смысл жизни.
Но есть у брака и издержки, он ведь шаг назад с точки зрения передовых идей годичной давности. Два капитана на корабле — всегда скандал. Развод начинается не с измен, а с конфликта: «Ты слишком авторитарная!» — «А ты никуда не ведешь!» Вчера дети шли в университет за творческими профессиями, уже в четырнадцать становились необыкновенными персонажами со своим арт- или музыкальным проектом. Неприлично было сказать: «А я просто Вика, женщина». Зато теперь можно.
Смена интерьера
Владелец архитектурного бюро Atelier Interior Марина Брагинская
Чует мое сердце, что стандартные московские интерьеры, которые заказывали по принципу «сделайте как в Four Seasons», теперь претерпят серьезные изменения.
Раньше квадратные метры были просто символом успеха, в них толком не жили и личными вещами не обрастали. А теперь комнатами начнут пользоваться. Войдет в моду зимний сад. Появятся умные унитазы, столы с розетками. Мои заказчицы с развитыми инстаграмами захотят, чтобы в доме было много инстапойнтов, с освещением, при котором они хорошо получаются без фильтров. И перестанут соглашаться на «архитектурный свет», который подчеркивает фактуру материалов, но люди в нем выглядят не очень. Зеркал станет гораздо больше.
Я всегда была сторонницей идеи, что дела нужно сделать снаружи, а дома — отдыхать. Теперь все иначе. В домах появятся бьюти-комнаты (мастера будут приезжать домой), спа, спортзалы, кабинеты, гостиные-переговорные. Фронтальная, «буферная» зона дома или боковая станут офисом, отделенным от семейного пространства, чтобы чужие туда не ходили. При кухнях выделят кладовки-хранилища. Многие оборудуют вторую кухню — для шеф-повара, которого возьмут в штат.
Раньше мужчины редко вмешивались в обустройство интерьера, теперь, оказавшись дома, они выдвинут свои четкие требования: USB повсюду, душ rainfall, как у них в спортклубе, а не эти ваши ванны на лапах.
Архитектурное единство на этом фоне может сильно пострадать. Каждый член семьи начнет вить гнездо под себя — даже в доме Ким Кардашьян, который бельгиец Аксель Вервордт оформил в концепции «минималистический монастырь», детские выглядят как розовые вставные зубы. Если ей можно, значит, всем можно.
Новые правила моды
Директор отдела моды «Татлера» Рената Харькова
В последнем десятилетии было два тренда, противоречащих друг другу: overdressing и комфорт. Перья, шпильки и узкие мини-юбки против сникерсов, спортивных брюк и худи. «Из карантина мы выйдем другими людьми», — слушая онлайн-конференцию Vogue Conversations, я не заметила дизайнеров, которые готовы выйти другими людьми. Тот, кто хотел наряжать женщин в блестки (Оливье Рустен, например), продолжит это делать, в качестве примера обращаясь к послевоенным годам: помните, как в пятидесятые все наряжались в гипертрофированно непрактичные яркие платья? Стелла Маккартни всю жизнь выступала за sustainability и тем более не планирует сворачивать со своего пути. У меня нет ощущения, что пижама станет «фэшн», а кутюрное платье менее желанным. Но интерес к сумкам поугаснет. Маркетологи долго выдавали этот предмет за капиталовложение — что в сегодняшних реалиях не актуально.
Апокалипсис моде предрекали уже давно. Но это не может касаться предметов одежды — речь о системе, изжившей себя. Наращивание производства, гонка, кто раньше… В результате зимние пальто появлялись в витрине в мае, а купальники в это же время шли на сейл. Вполне возможно, это изменится. Дрис ван Нотен предложил и очень много дизайнеров поддержали идею продавать осень–зиму начиная с сентября, а скидки объявлять только в январе, и то на pre-fall. Фэшн-карусель, которая раскручивалась по всему миру в желании развлечь клиентов, выключится. Потому что безумные перемещения более неприличны, как и оторванность людей из мира моды от реальной жизни. Потребление имеет шанс стать осознанным, но это не значит, что оно должно сократиться. Просто у вещи может быть более долгий срок носки, любви, актуальности. Вещь утилитарна, но в то же время она дарит эмоцию. Это останется неизменным.
Другие автомобили
Финансист Максим Кушнер
В России, в отличие от США, где романы с автомобилями прямо зависят от цен на нефть, все сложнее и разнонаправленнее, тем более что цены на бензин почти не падают. Но кое-какие тренды заметить можно.
> Я знаю многих, кто свои спортивные машины продал или поставил на вечный прикол в гараж — гонять стало немодно, все берегут свое драгоценное здоровье, к тому же камеры портят удовольствие. Общество вообще стало поспокойнее. Спортбайков меньше, а кто ездил на «харлее», ездить продолжит, медленно и с наслаждением.
> Тревожность повысилась, и она распространяется на все, не только на вирус. Это притормозит внедрение самоуправляемых автомобилей. Тревожный человек предпочитает держаться традиций и доверит руль водителю, даже дыша с ним общим кондиционером.
> Мои друзья обрастают детьми и пересаживаются с больших седанов на V‑класс, семиместные минивэны — в них как в джете, даже столик имеется. Или на длинные «ренджроверы», которые тоже автобусы, но выглядят сексуальнее.
> Илон Маск — умница, умудрился сделать электромобиль сексуальным. Но дешевая нефть может притормозить электрификацию. Да и в целом это процесс небыстрый, автопроизводители реализуют тренды лет за пять–десять. Впрочем, государства продолжают топить за экологию, не за нефть. Так законодательство форсирует процесс. У Porsche вышла модель Taycan, которая рвет бензиновых конкурентов, — у такой штуки в России большое будущее. Но не из экологических соображений, у нас сверхидеи срабатывают, только если идут сверху. Пока президент не пристегнулся, никто в стране не пристегивался. Вот и с экологией так же.