Красивые и смелый
Накануне юбилея МХТ Константин Богомолов поставил спектакль года. С героинями «Татлера».
Алла Пугачёва поет для нас двадцать седьмой раз. Раз за разом одно и то же: «По улице моей который год звучат шаги — мои друзья уходят. Друзей моих медлительный уход той темноте за окнами угоден». Каждый пятый куплет режиссер Константин Богомолов зажигает длинную, тонкую, ароматную сигарету. Самые красивые из молодых актрис Москвы тихо читают в дыму, не отрываясь от бумаги. Ассистентка режиссера шепотом говорит мне: «Если хотите кофе, кофе нет. Зато цикория у нас в изобилии. Не стесняйтесь». Ощущение, что я то ли на гражданской панихиде, то ли на собрании секты преподобного Муна. Но в МХТ просто репетируют «Трех сестер».
У главного театра страны в этом году юбилей — сто двадцатилетие. Праздник запланирован на новый, осенний сезон. Богомоловские «Три сестры» выйдут, видимо, раньше. Модный режиссер не ставит юбилейных спектаклей, у него с кассой и так все прекрасно. Даже «Карамазовы» (продолжительность — четыре часа тридцать минут с двумя антрактами) «прекрасно продаются и играются раз в месяц спокойно, без всяких проблем и напрягов». Режиссер сообщает мне об этом в зале заседаний художественного совета, где мы встречаемся на следующий день после репетиции, уже без Аллы Борисовны, ароматерапии армянскими сигаретами и цикория.
Принято считать, что предпоследняя пьеса Чехова — самое сложное из того, что Антон Павлович написал для театра. «Трех сестер» ставят нечасто — даже в театре, эмблемой которого является чайка, за сто семнадцать лет к истории девушек трудной судьбы, рвущихся в Москву, обращались лишь трижды, включая премьеру. Зато каждый раз такое обращение оказывалось символическим для своего поколения. Свидетели не дадут соврать: в 1940‑м «Три сестры» восьмидесятиоднолетнего Владимира Немировича-Данченко стали лучшим спектаклем довоенной Москвы, в 1965‑м «Три сестры» Георгия Товстоногова в БДТ — лучшим спектаклем под занавес оттепели. Еще «Три сестры» — последняя премьера Юрия Любимова в Театре на Таганке до эмиграции и последняя премьера худрука МХТ Олега Ефремова.
Спустя двадцать один год после ефремовской постановки Константин Богомолов пригласил на главные роли востребованных телевидением, кинематографом и инстаграмом артисток Снигирь, Устинову, Эрнст, Фомину, Ребенок — не ради дополнительных сборов и даже не ради украшения съемки для «Татлера». Съемку, кстати, делали в башне Сити, так придумал режиссер: шесть сестер (оба состава) и даже барон Тузенбах таки прибыли в Москву и прекрасно устроились. А вот на сцене МХТ Константин в этот раз шалить не собирается. Разве что барона сыграет не мужчина, как было принято век, а женщина, жена режиссера Дарья Мороз, но и на это есть объяснение: «Военные у Чехова не воюют, заняты только тем, что все время куда-то перемещаются. Они обабились». В остальном все строго по чеховскому тексту. Немного жаль, конечно: предыдущие работы Богомолова — «Идеального мужа» по Уайльду, «Князя» по Достоевскому, «Мушкетеров» по Дюма — читатели нашего журнала обожали во многом за находки вроде «резиновой хрени».
Не ошибка ли в столь строгий спектакль, да еще по «Трем сестрам», приглашать сериальных красавиц, спрашиваю. «Придет время, все узнают, зачем все это, для чего все эти страдания», «Они уходят от нас, один ушел совсем, совсем, навсегда» и другие грустные мысли Чехова стоило бы озвучивать заслуженным артисткам труппы.
— Это талантливые люди, — говорит Константин о своих «сестрах». — А театр прирастает талантливыми людьми. Эти приглашенные артистки не являются сотрудниками какого-то другого театра — они свободные агенты. И у меня есть надежда, что эти люди захотят после спектакля войти в этот театр, а театр будет счастлив увидеть таких талантливых людей. К тому же для этих состоявшихся людей играть в спектакле — творческий, человеческий вызов. Они произносят текст легендарной пьесы Чехова на сцене Московского художественного театра — это страшное волнение. Когда смешивается энергия состоятельности и детского волнения, нового опыта, это интересно.
Для зрителя новым опытом должно, вероятно, стать двадцатисемикратное прослушивание романса из «Иронии судьбы».
— Музыка на репетиции — это подпорка, костыль для меня и иногда для актеров, — отвечает Богомолов. — Она может десять раз поменяться, Пугачёвой в спектакле может не быть. Если бы музыки не было вообще, было бы идеально, потому что лучшее драматическое произведение на сцене должно идти без сопровождения музыки.
Я уже вижу эти сториз в инстаграме: Ольга-Ребенок читает финальное «Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить» в гробовой тишине. Хотя как раз здесь стоило бы дать Dark Paradise Ланы дель Рей, а то и «Родительский дом» Льва Валерьяновича Лещенко, которые не позволяли заскучать зрителю на предыдущих спектаклях Богомолова.
— Я вообще не думаю о категории скуки, — говорит Константин. — Можно сидеть четыре часа на тихом спектакле, а будет ощущение, что полчаса пролетело. На сцене вообще какие-то другие вещи работают. А это все архаические представления, которые, к сожалению, властвуют над многими даже очень молодыми режиссерами: если громче крикнуть и яростней запустить музыку, будет интереснее. Я делаю спектакли для себя, по своим ощущениям, по своим вкусам. Если бы мои ощущения, мои вкусы не делали успешных спектаклей, значит, я бы не занимался этим делом вовсе. Только это является честным, залогом развития, душевного спокойствия. Когда то, что я делаю, будет интересно только мне и еще трем с половиной людям, тогда надо будет покидать профессию.
Вэтот светлый для редакции газеты «Культура» день Богомолов переквалифицируется в дворника.
— Уеду куда-нибудь на юга, буду подметать улицы, и мне будет хорошо, честное слово. Потому что воздух будет чистый, еда натуральная, а на деньги, зарабатываемые от подметания улиц, я смогу прожить. Я не люблю работать. Работа — это вещь функциональная: дает тебе возможность есть, пить. В российском климате нужно много денег, чтобы обеспечивать себе определенное качество жизни. Здесь человек должен достаточно рано начинать активно работать, пахать, потому что уже лет с двадцати пяти — тридцати он начинает вкладываться во врачей, в поддержание собственного здоровья. Это не понять прекрасным южным народам, которые растут на свежих овощах, чистом воздухе, морской воде. Тут у людей в тридцать лет зубы начинают выпадать. Поэтому здесь молодые девушки уже ЗОЖем обуяны.