TatlerОбщество

Меж­ду нами

Где здесь выход?

Бла­го­по­луч­ная свет­ская кра­са­ви­ца Вик­то­рия Шеля­го­ва не по­бо­я­лась рас­ска­зать «Тат­ле­ру» о нар­ко­ти­ках в жиз­ни сво­ей до­че­ри Вари и дру­гих хо­ро­ших детей.

Фото: Emmie America. Стиль: Евге­ния Тарасова

В ап­ре­ле 2014‑го меня вы­зва­ли в шко­лу: «При­ез­жай­те, она ку­рит за га­ра­жа­ми тра­ву». Варя то­гда учи­лась в очень ува­жа­е­мом ин­тер­на­те под Моск­вой, окан­чи­ва­ла один­на­дца­тый класс. Ну, я при­е­ха­ла. И услы­ша­ла: «Отве­зи­те ее до­мой и сде­лай­те тест на нар­ко­ти­ки». Он про­да­ет­ся в каж­дой ап­те­ке и устро­ен как тест на бе­ре­мен­ность. Дер­жу я эту не­рас­па­ко­ван­ную шту­ку в ру­ках и спра­ши­ваю Варю: «Ты ку­ри­ла?» Она: «Нет, мама, кля­нусь тво­им здо­ро­вьем!» — «Ну то­гда иди и спо­кой­но пи­сай». Тест, есте­ствен­но, по­ка­зал, что ку­ри­ла. Я раз­вер­ну­лась: «Варь, я по­шла». — «Мам, а я?» — «Не знаю, как ты, а я — уми­рать. Ты же по­кля­лась моим здоровьем».

В шко­ле со­об­щи­ли, что от­чис­ля­ют Варю сию се­кун­ду — за два ме­ся­ца до ЕГЭ (!). Я по­зво­ни­ла мужу, Олег ска­зал, что раз­бе­рет­ся. И разо­брал­ся. С по­ро­га в ка­би­не­те ди­рек­то­ра за­вел речь: «Будем пре­се­кать эту гид­ру страш­ную, ко­то­рая у нас в шко­лах рас­пло­ди­лась. Созда­дим груп­пу ми­ли­цей­скую, бу­дем узна­вать, от­ку­да здесь нар­ко­ти­ки. Андрю­шу Мала­хо­ва под­клю­чим». Дирек­тор от­ре­а­ги­ро­ва­ла бод­ро: «Не надо, все по­ня­ла. Пусть сда­ет ЕГЭ».

Мы за­пер­ли Варю дома, ото­бра­ли ком­пью­тер и те­ле­фон, на­ня­ли кучу ре­пе­ти­то­ров. Я на пят­на­дцать ми­нут вы­во­ди­ла ее по­гу­лять во­круг пе­соч­ни­цы — и все. Дочь ис­крен­не не по­ни­ма­ла, с ка­кой ста­ти мы ле­зем к ней с пре­тен­зи­я­ми. «Боль­шин­ство кра­си­вых на­ряд­ных ре­бят из пре­крас­ных се­мей ку­рят, а то и ню­ха­ют», — го­во­ри­ла она. Ее по­слу­шать, так тра­ва во­об­ще без­вред­на для здо­ро­вья. Ой, не уве­ре­на! Весь учеб­ный год я за­ме­ча­ла, что Варя тор­мо­зит и у нее хо­лод­ные руки. Вози­ла ее к вра­чам в Гер­ма­нию, ду­ма­ла, что-то с сосудами.

ЕГЭ Варя сда­ла — на син­дро­ме от­ме­ны мозг за­ра­бо­тал звер­ски. Но ко­гда эк­за­ме­ны за­кон­чи­лись, она ска­за­ла: «Нена­ви­жу вас. Вы со­вер­ши­ли надо мной на­си­лие, это не­спра­вед­ли­во. Я уез­жаю в Питер, по­то­му что не на­хо­жу с вами об­ще­го язы­ка. А там у меня ба­буш­ка, папа, и я пре­крас­но буду с ними жить. Вещи мои сдай­те в дет­ский дом». И уеха­ла. Через ме­сяц по­зво­ни­ла, что­бы мы от­пра­ви­ли ей сум­ки. Но я ска­за­ла, что все, до тру­сов, мы от­да­ли в дет­дом. Она же взрос­лый че­ло­век — мы при­слу­ша­лись к мне­нию взрос­ло­го человека.

​

В Пите­ре Варя пол­то­ра года ту­со­ва­лась и ни­че­го не де­ла­ла, вер­ной до­ро­гой про­ва­ли­ва­лась вниз. Бабуш­ка ска­за­ла ей «до сви­да­ния», папа — тоже. Род­ствен­ни­ки ча­сто от­ка­зы­ва­ют­ся об­щать­ся с теми, кто упо­треб­ля­ет: они ста­но­вят­ся вспыль­чи­вы­ми, раз­дра­жи­тель­ны­ми. То пла­чут, то сме­ют­ся. И тут моя де­воч­ка на­шла ка­ко­го-то мо­ло­до­го че­ло­ве­ка. Более или ме­нее при­лич­но­го. Это он по­мог ей вы­ка­раб­кать­ся. Ну и, на­вер­ное, Вари­но при­род­ное же­ла­ние жить. Она по­сту­пи­ла в СПбГУ на со­цио­ло­гию, год про­учи­лась — и бросила.

Мы с Варей опять дру­зья. Ей уже два­дцать один. После Пите­ра она пу­те­ше­ство­ва­ла по Бали, Сиби­ри, Индии, Перу, где шесть дней шла пеш­ком к Мачу-Пик­чу, по­то­му что так де­шев­ле. Сей­час она в Кие­ве, но ча­сто при­ез­жа­ет. Рас­ска­зы­ва­ет мне страш­ные ис­то­рии. Напри­мер, про маль­чи­ка, ко­то­рый ра­бо­тал в мос­ков­ском ноч­ном клу­бе. После кок­тей­ля из ке­та­ми­на с кис­ло­той ему ка­за­лось, что он на Бай­ко­ну­ре, за­пус­ка­ет в кос­мос ра­ке­ты. Роди­те­ли от­пра­ви­ли его в кли­ни­ку, на­де­ясь, что там по­ста­вят ка­пель­ни­цу, дитя про­спит­ся, и все прой­дет. Он проснул­ся — а Бай­ко­нур с ра­ке­та­ми на ме­сте. Самое не­при­ят­ное, что этих но­вых син­те­ти­че­ских нар­ко­ти­ков се­го­дня так мно­го, и они все вре­мя об­нов­ля­ют­ся — их даже ана­ли­за­ми тол­ком не выловишь.

Сын моей по­дру­ги учил­ся в уни­вер­си­те­те в Бер­ли­не. Узнав про Варю, она при­мча­лась его об­ню­хи­вать, за­гля­ды­вать в зрач­ки, вы­во­ра­чи­вать кар­ма­ны. Усла­ла его в су­пер­мар­кет и пе­ре­ры­ла всю квар­ти­ру. Ниче­го не на­шла. Три дня все­ми спо­со­ба­ми вы­во­ди­ла из себя, на­де­ясь, что па­рень со­рвет­ся и убе­жит ку­рить. Он ей: «Да успо­кой­ся ты!» Мама по­ве­ри­ла, что все ши­кар­но, и уеха­ла — а он про­пал. Несколь­ко дней не вы­хо­дил на связь, а по­том по­зво­нил из боль­ни­цы. Он шел по ули­це бо­си­ком, не­вме­ня­е­мый, без те­ле­фо­на. Его по­до­брал по­ли­цей­ский. Мак­си­мум, что вра­чи смог­ли вы­та­щить из его ам­не­зии, — но­мер ма­те­ри. Что он та­кое за­ме­ча­тель­ное при­нял, сту­дент не помнит.

Пар­ня от­вез­ли в ре­хаб в по­лу­то­ра ча­сах от Моск­вы. Сда­ешь туда ре­бен­ка и не­сколь­ко ме­ся­цев с ним не ви­дишь­ся. В той же кли­ни­ке есть кур­сы ре­а­би­ли­та­ции: для ро­ди­те­лей и для де­тей с ро­ди­те­ля­ми. Подру­га го­во­рит, что на эти кур­сы ча­сто про­би­ра­ют­ся ди­ле­ры. Там ведь ле­жать до­ро­го, от трех­сот до пя­ти­сот ты­сяч руб­лей в ме­сяц. Вот они и за­пи­сы­ва­ют­ся, что­бы от­сле­жи­вать се­мьи. Под­са­жи­ва­ют на­зад на нар­ко­ти­ки, шан­та­жи­ру­ют де­тей, за­став­ля­ют при­но­сить из дома деньги.

Схе­ма по­куп­ки сей­час во­об­ще дру­гая. Варя го­во­рит, что рань­ше ди­ле­ра надо было знать в лицо, а те­перь у под­рост­ков есть ма­га­зин в ин­тер­не­те. Выби­ра­ешь то­вар по ка­та­ло­гу, пе­ре­во­дишь день­ги, и тебе в укром­ном ме­сте остав­ля­ют «за­клад­ку». Никто ни­ко­го не ви­дит, все суперанонимно.

С Варей я, ко­неч­но, по­сту­пи­ла су­ро­во: поз­во­ли­ла ей в Пите­ре по­ги­бать так, как она счи­та­ет нуж­ным. Но по­до­зре­ваю, что сде­ла­ла пра­виль­но. Этих де­тей не­воз­мож­но кон­тро­ли­ро­вать. И до­го­вор с ними за­клю­чить тоже не по­лу­чит­ся. Даже на усло­ви­ях «Я тебя фи­нан­си­рую, а ты по­обе­щай, по­жа­луй­ста, себя не уби­вать». Они убе­га­ют, что­бы черп­нуть сво­ей гря­зи. Это их про­тест про­тив хо­ро­шей жизни.

Про­те­сту­ют, кста­ти, не толь­ко дети. Одна очень бо­га­тая жен­щи­на — мы все ее зна­ем — це­лый день ле­жит в спаль­не с за­што­рен­ны­ми ок­на­ми и пьет. Ее муж мне жа­лу­ет­ся, го­во­рит, у нее нет смыс­ла жиз­ни, ей не­за­чем вста­вать и хоть что-то де­лать. Даже если она нач­нет хо­дить под себя, при­дут люди и все убе­рут. Когда по­ни­ма­ешь, что о тебе за­бо­тят­ся, что все в пол­ном шо­ко­ла­де, ты уже ни за что не от­ве­ча­ешь. В том чис­ле за соб­ствен­ную жизнь.

Я Варю пи­ли­ла-пи­ли­ла, а она мне в от­вет: «Чего ты от меня хо­чешь? У нас все та­кие. Всем по­ку­па­ют сум­ки и квар­ти­ры». Она была уве­ре­на, что мы долж­ны кор­мить, обес­пе­чи­вать и на­блю­дать за все­ми ее твор­че­ски­ми порывами.

Сей­час у Вари дру­гая жизнь. В Кие­ве она ту­су­ет­ся с ди­дже­я­ми, ор­га­ни­за­то­ра­ми кон­цер­тов. Ходит на кур­сы фо­то­гра­фии, го­то­вит боль­шой про­ект «Свя­зи» про лю­дей и их лич­ное про­стран­ство. Сня­лась в ре­кла­ме TrendSpace. Позна­ко­ми­лась с пе­ви­цей Луной и — об­ра­зо­ван­ная, вни­ма­тель­ная, чут­кая, неж­ная — очень ее ко­ман­де по­нра­ви­лась. Воз­мож­но, Луна даже возь­мет Варю к себе.